– Почему? – Влага на ее лице мгновенно
высохла.
– Ее отец не он. – Адвокат вытащил третий
лист. – Когда девочке было четырнадцать месяцев, Лэниган взял у нее образец
крови и послал на анализ ДНК. Он просто не может быть ее отцом.
– Тогда кто… – начал было Лэнс, однако так и
не сумел закончить мысль.
– Это зависит от того, кто еще был рядом, – с
готовностью подсказал Дж. Мюррей.
– Рядом никого не было, – язвительно
отозвалась Труди.
– Кроме меня, – признался Лэнс и медленно прикрыл
глаза.
Внезапно свалившееся отцовство тяжелым грузом
легло на его плечи. Лэнс терпеть не мог детей. Он мирился с Эшли Николь лишь
потому, что та была дочерью Труди.
– Поздравляю в таком случае! – Дж. Мюррей
достал из ящика дешевую сигару и бросил Лэнсу. – У вас девочка! – Он громко
захохотал.
Труди кипела от злости, Лэнс крутил в пальцах
сигару. Когда Дж. Мюррей насмеялся вволю, она спросила:
– Так что же мы имеем?
– Все очень просто. Вы отказываетесь от всех
прав на его имущество, а он дает вам развод, ребенка и все, что вы еще
захотите.
– Чем он сейчас владеет?
– В настоящий момент это неизвестно даже его
адвокату. Вашему мужу грозит смертный приговор, так что деньги, возможно,
никогда не будут найдены.
– Но я же потеряю все! – воскликнула Труди. –
Посмотрите, что он со мной сделал! Когда он погиб, я получила два с половиной
миллиона, а теперь страховая компания готова пустить меня по миру с протянутой
рукой.
– Труди имела право на эту сумму, – вставил
Лэнс.
– Я могу привлечь его за обман, мошенничество
или что-то в этом роде? – взмолилась она.
– Нет. Слушайте, все намного проще. Вы
получаете развод и ребенка. Патрик сохраняет за собой деньги. И все заканчивается
тихо. В противном случае он расскажет о вашей двойной жизни газетчикам. – Дж.
Мюррей побарабанил пальцами по отчетам и фотографиям. – Это будет весьма
унизительно. Вы уже ворошили ваше грязное белье на публике. Лэниган считает,
что тоже имеет на это право.
– Где я должна расписаться? – спросила Труди.
Дж. Мюррей налил всем присутствующим водки, а
через весьма короткое время – и по второму разу. В конце концов речь зашла о
дурацких слухах: Лэнс, оказывается, бросился на поиски наемного убийцы. Мгновенно
посыпались гневные возражения, и адвокату пришлось признать, что он и сам не
поверил этой глупости.
Сколько же слухов ходит по побережью!
Глава 22
Наблюдение за Сэнди Макдермоттом началось в
восемь утра, сразу, как только он выехал за пределы Нового Орлеана и влился в
поток машин, следовавших по автостраде номер десять. Довели его до озера
Пончатрейн, где поток транспорта стал менее плотным. Его автомобиль обогнали и
по радиотелефону сообщили, что адвокат направляется по дороге в Билокси.
Следить за Сэнди было нетрудно. Проблемы возникнут с прослушиванием. У Гая
имелись “жучки” для офиса и дома Сэнди, один планировали поставить даже в
машине, однако решение об их установке пока не было принято. Боялись рисковать.
Особенно беспокоился Арициа. Он вступил в спор со Стефано и Гаем, говоря, что
Сэнди мог разгадать их намерения и поэтому даже сейчас опасается обсуждать
серьезные вещи, находясь в помещении.
Сэнди не смотрел через плечо, да и впереди
себя видел не так уж много. Он просто вел машину, двигаясь вперед и стараясь не
зацепить никого рядом. Мысли его были далеко.
С точки зрения стратегии битвы, затеянные
Лэниганом, еще не были проиграны. Иски “Монарх-Сьерры”, его юридической фирмы и
Арициа легли на и без того переполненные столы судейских чиновников, так что
формальная реакция на них требовалась от Сэнди лишь через месяц.
Следственные действия и допросы начнутся не
ранее чем через три месяца и продлятся целый год. На суд можно рассчитывать
только спустя года два. Примерно то же самое и с иском Патрика к ФБР: в один
прекрасный день в него потребуется внести дополнения относительно мистера
Стефано и его консорциума. Дело обещает быть исключительно интересным, однако
Сэнди сильно сомневался в том, что ему представится возможность участвовать в
нем.
Ситуация с разводом вполне управляема.
В центре внимания адвоката оставалось
обвинение в умышленном убийстве. Будучи наиболее серьезной из всех проблем, с
которыми столкнулся Патрик, оно являлось также и первоочередной. В соответствии
с законом Патрика должны были судить не позднее, чем через двести семьдесят
дней после вынесения обвинения.
Как считал Сэнди, обвинение, построенное на
имевшихся уликах, было весьма шатким. Отсутствовали такие важнейшие
доказательные элементы, как установление личности погибшего и обстоятельств его
смерти, а также свидетельства того, что убийцей явился именно Патрик Лэниган.
Все зависело от множества мельчайших деталей, и суду никуда не деться от весьма
широких обобщений.
Однако вполне можно было предвидеть, что
обвинение будет исходить и из сложившегося общественного мнения.
К теперешнему моменту в радиусе сотни
километров от Билокси каждый знал картину происшедшего, и фактически было
невозможно найти человека, который не считал бы, что Патрик убил кого-то с
целью инсценировать собственную смерть, а потом украсть девяносто миллионов
долларов. Безусловно, кое-кто восхищался им, мечтая о новой жизни под новым
именем и с полными карманами денег.
Но в состав жюри присяжных эти люди не войдут.
Большинство жителей округа, если судить по разговорам в кафе и слухам в
коридорах суда, считали его виновным. Пусть посидит за решеткой. Правда, к
смертной казни склонялись очень немногие, оставляя ее для насильников и тех,
кто убивал полицейских.
Главное сейчас – обеспечить безопасность
Патрика. Документы из папки на Лэнса, доставленные предыдущим вечером самой Лиа
в очередной гостиничный номер, рисовали его человеком с взрывным характером и
склонным к насилию. Он боготворил оружие и вынужден был даже отвечать на
вопросы присяжных по поводу нелегального его сбыта через ломбард. Позже обвинение
сняли. В дополнение к трехгодичному сроку за контрабанду наркотиков Лэнса также
приговаривали к двухмесячной отсидке за драку в баре Галфпорта, хотя все
ограничилось несколькими днями. Имелись еще два ареста: за другую драку и за
сопротивление полиции.
