– Наличными.
– У тебя не было кредитной карточки?
– Имелась поддельная “Виза”, которую я добыл в
Майами. Использовать ее можно было всего несколько раз, а потом стоило
выбросить. Я берег ее для того, чтобы взять напрокат машину.
– Сколько у тебя было наличных?
– Около двадцати тысяч.
– Откуда?
– Какое-то время откладывал. Зарабатывал я в
то время неплохо, несмотря на то что Труди умудрялась тратить денег больше, чем
я приносил в дом. Сказал бухгалтеру фирмы, что хочу утаить определенную сумму
от собственной жены.
Тот ответил: так делают все юристы. Словом,
часть денег пошла на другой счет. Периодически я снимал с него наличные и
прятал в ящике стола. Ответ приемлем?
– Да. Ты купил туфли.
– А потом пошел в другой магазин – за белой
рубашкой и галстуком. В туалете я переоделся во все новое – и баста!
Теперь я походил на любого коммивояжера.
Приобрел еще кое-что из одежды, какую-то мелочь, сложил все в дорожную сумку и
отправился на такси в аэропорт. Там в ожидании рейса из Атланты позавтракал.
Когда самолет приземлился, я с другими пассажирами, занятыми и важными,
двинулся к выходу. Рядом с двумя из них, похожими на меня как две капли воды,
остановился у стойки, где оформляют прокат автомобилей. Для них машины были уже
заказаны.
Со мной дело обстояло несколько сложнее. У
меня были отличные водительские права из Джорджии вместе с паспортом – так, на
всякий случай. Со страхом я протянул в окошко свою “Визу”. Номер ее был
украден, и меня привела в ужас мысль, что компьютер определит это и выдаст
сигнал тревоги. Но все обошлось. Я заполнил бланк и бросился на улицу.
– Под каким именем?
– Рэнди Остин.
– Рэнди, у меня к тебе вопрос. – Карл медленно
положил в рот кусочек пиццы, начал жевать. – Ты ведь находился в аэропорту. А
почему ты не полетел?
– О, я тоже думал об этом. За завтраком я
следил за взлетом двух рейсов, и мне жутко хотелось оказаться на борту. Решение
не лететь далось с трудом.
– Что осталось незавершенным?
– Ты, наверное, и сам догадался. Я поехал в
сторону пляжей на восток, в Ориндж-Бич, где снимал небольшой домик.
– Из которого к тому времени уже выехал.
– Само собой. Я знал, что там принимают
наличные.
Стоял февраль, холодно, и желающих пожить на
пляже было немного. Я принял слабое успокоительное и проспал шесть часов.
Вечером посмотрел новости и увидел то место, где сгорела моя машина. Мои друзья
казались вне себя от горя.
– Негодяй.
– Подъехал в овощную лавку и купил пакет
яблок. Когда стемнело, отправился в трехчасовую прогулку по пляжу.
На следующее утро я приехал в Паскагулу, купил
газету, увидел на первой странице свое улыбающееся лицо и прочитал о трагедии.
Похороны должны были состояться в этот самый день, в три. Затем я добрался до
Ориндж-Бич и взял катер. А потом поехал в Билокси и успел на кладбище.
– В газетах было написано, что ты наблюдал за
собственными похоронами.
– Это правда. Я спрятался на дереве неподалеку
от кладбищенской ограды и смотрел в бинокль.
– Поразительная глупость.
– Согласен. Полный идиотизм. Но меня тянуло
туда. Я хотел убедиться, своими глазами увидеть, что трюк сработал. Тогда-то,
видимо, я и поверил: мне все сойдет с рук.
– Ты и дерево присмотрел заранее?
– Нет. Честно говоря, я все же сомневался,
стоит ли это делать. Я выехал из Мобила и погнал машину на запад, убеждая себя
в том, что не стоит. Не стоит и носа показывать в Билокси.
– И ты смог со своим животом взобраться на
дерево?
– Причина-то у меня имелась. А потом, это был
старый дуб с толстыми раскидистыми ветвями.
– Поблагодари за это Господа. Жаль, что под
тобой не обломился сук и ты не упал, свернув себе шею.
– Неужели жаль?
– Именно так. Мы стояли у могилы и вытирали
слезы, пытались утешить вдову, а ты в это время висел на ветке, как жирный
филин, и смеялся, глядя на нас.
– Ты только пытаешься злиться, Карл.
Это было правдой. Четыре с половиной года
убили в Карле всякую злость. Как было правдой и то, что сейчас, сидя на
больничной койке вместе с Патриком и слушая его рассказ, он испытывал радость.
В любом случае с похоронами было покончено.
Патрик поведал достаточно, и они вновь вернулись в его палату место, где
рассказчик не очень-то был расположен откровенничать.
– Скажи, Карл, как там Боген, Витрано и
ребята? спросил Патрик, откинувшись на подушку и приготовившись насладиться
тем, что вот-вот услышит.
Глава 25
Последний раз дочь Паоло Миранды звонила два
дня назад из номера гостиницы в Новом Орлеане. Она все еще разъезжала по делам
своего нового загадочного клиента и снова предупредила отца о возможных
визитерах, которые станут наводить о ней справки и следить за ним, поскольку у
ее клиента имелись в Бразилии влиятельные недоброжелатели. Говорила она кратко,
довольно расплывчато, и в голосе ее звучал всеми силами скрываемый страх. В
конце концов отца это разозлило, и он потребовал подробностей, на что дочь
ответила, будто беспокоится по поводу его безопасности. Отец попросил ее
вернуться домой, а затем не выдержал и признался: впервые в жизни он встретился
с ее бывшими партнерами, от которых узнал, что она уволена. Дочь с присущим ей
спокойствием объяснила: теперь у нее самостоятельная работа и богатый клиент,
занимающийся международной торговлей, так что подобные поездки станут
постоянными.
Спорить по телефону отец не захотел, особенно
сейчас, когда не находил себе места от тревоги.
Кроме того, Паоло уже устал от загорелых
коренастых мужчин, сновавших вокруг дома и следовавших за ним на рынок или по
пути в Католический университет святейшего папы.
Сеньор Миранда, в свою очередь, тоже наблюдал
– они вечно отирались где-то поблизости – и каждому присвоил кличку.
Несколько раз Паоло разговаривал с управляющим
дома, где жила Ева, и те же увертливые типы окидывали их цепкими взглядами.
