Опыт Гая в проведении пыток был весьма
ограниченным. Он консультировался у эксперта – настоящего извращенца со
сдвинутой психикой, наслаждавшегося причиняемой им болью. Гай читал специальное
руководство, однако времени для практических занятий у него не было.
Сейчас, когда Патрик понял, как далеко они
могут зайти, было очень важно попробовать разговорить его.
– Где ты находился во время похорон? –
поинтересовался Гай.
Мышцы Патрика едва заметно расслабились. В
конце концов, речь ведь идет не о деньгах. Несколько секунд он колебался.
Какой, собственно говоря, может быть вред от ответа? Все равно он у них в
руках, и часы его, похоже, сочтены. Но если не раздражать мучителей понапрасну,
не отключат ли они ток?
– В Билокси.
– Прятался?
– Естественно.
– Наблюдая за тем, как твой гроб опускают в
могилу?
– Да.
– Откуда?
– Я забрался с биноклем на дерево. – Глаза
Патрика были по-прежнему закрыты, кулаки судорожно сжаты.
– Куда ты направился после похорон?
– В Мобил
[1].
– Там находилось твое убежище?
– Да, одно из них.
– И долго ты там пробыл?
– Пару месяцев.
– Немало. Где именно в Мобиле ты жил?
– В дешевых мотелях. Приходилось много ездить.
Исколесил все побережье залива: Дестин, пляжи, затем назад в Мобил.
– Ты изменил внешность.
– Да. Сбрил усы, перекрасил волосы, сбросил
двадцать килограммов.
– И выучил иностранный язык?
– Португальский.
– Значит, ты уже тогда знал, что направишься
сюда?
– Куда “сюда”?
– Ну, скажем, в Бразилию.
– Да, мне казалось, это неплохое место.
– Куда ты выехал из Мобила?
– В Торонто.
– Почему Торонто?
– Но ведь куда-то мне же нужно было ехать.
Канада – прекрасная страна.
– И в Торонто ты выправил себе новые
документы?
– Да.
– Став Денило Силвой?
– Да.
– И ты продолжил там изучать язык?
– Да.
– И еще немного похудел?
– На двенадцать килограммов. – Не открывая
глаз, Патрик пытался не думать о боли, не обращать на нее внимания. Наибольшие
мучения доставлял ему электрод на груди.
– Сколько времени ты пробыл в Торонто?
– Три месяца.
– Выходит, до июля девяносто второго?
– Что-то вроде того.
– А потом?
– Португалия.
– Почему Португалия?
– А почему бы и нет? Там красиво, к тому же я
ни разу там не был.
– Долго ты жил в Португалии?
– Около двух месяцев.
– Что было потом?
– Сан-Паулу.
– Почему?
– В нем двадцать миллионов жителей. Лучшего
места, чтобы спрятаться, и не придумаешь.
– И ты пробыл там…
– Год.
– Расскажи, чем ты все это время занимался.
Патрик сделал глубокий вдох и попытался
шевельнуть лодыжками, отчего лицо его исказила гримаса. Он мысленно приказал
мышцам расслабиться.
– Я затерялся в огромном городе. Нашел
преподавателя и довольно скоро в совершенстве овладел языком. Сбросил еще несколько
килограммов. Постоянно менял адреса.
– А что ты делал с деньгами?
Пауза. Мышцы вновь напряглись. Где этот
дьявольский хромированный рубильник? Ну почему бы им не продолжить болтовню о
бегах и погонях, не затрагивая темы денег?
– С какими деньгами? – Патрик постарался
вложить в этот вопрос все свое отчаяние.
– Брось, Лэниган! С девятью десятками
миллионов, что ты украл у своей фирмы и ее клиента.
– Я уже говорил, вы ошиблись. Я не тот, кто
вам нужен.
Резко повернувшись к двери, Гай что-то
крикнул, и в комнату тут же вошли его подручные. Врач-бразилец вогнал в вену
Патрика два кубика жидкости и вышел. Американцы принялись возиться вокруг
аппарата в углу. Кто-то включил магнитофон. Держа в руке коробочку с
вертикально поднятым рубильником, Гай со злобной усмешкой склонился над
Патриком. Он был исполнен решимости покончить с пленником, если тот не
заговорит.
– Деньги были переведены на оффшорный счет
твоей фирмы в банке Нассо в десять пятнадцать по Гринвичу двадцать шестого марта
тысяча девятьсот девяносто второго года, через сорок пять дней после твоей
смерти. В это время ты был там, Патрик. Загорелый мужчина в расцвете лет – у
нас есть твои снимки, сделанные установленной в банке камерой. В твоем
распоряжении имелись великолепно сработанные бумаги, и очень скоро после того,
как деньги прибыли в банк, они исчезли. Кто-то перевел их на Мальту. Это ведь
был ты, Патрик. Ты украл их. Так где же они сейчас? Скажи мне, и ты останешься
жить.
Патрик бросил последний взгляд на Гая, затем
на смертоносный рубильник, вновь закрыл глаза и из последних сил прошептал:
– Я клянусь, что не знаю, о чем вы говорите.
– Патрик, Патрик…
– Не делайте этого! Прошу вас!
– Это только третья позиция, Патрик. Ты
прошагал лишь половину пути.
Гай опустил рукоятку, наблюдая за тем, как
дрогнуло и забилось в конвульсиях обнаженное тело.
Легкие Патрика исторгли леденящий душу вопль,
от которого у расположившихся на крыльце вместе с Осмаром бразильцев волосы
встали дыбом. Разговор оборвался. Кое-кто беззвучно повторял слова молитвы.
