Добродеев подошел ближе.
– Ее? – спросил Монах. – Они подписаны?
Добродеев нагнулся.
– Подпись «Диана».
– Черным?
– Синим.
– Так я и думал, – сказал Монах.
– В смысле? – не понял Добродеев.
– Потом объясню.
– Красивая квартира, – заметил Добродеев. – Пахнет кофе, – прошептал.
В дверях появилась Диана, толкающая столик на колесах. Добродеев бросился помочь.
Кофейный сервиз был тоже под стать музею. Кукольный, темно-синий с золотом кофейник и три крошечные чашечки, сахарница и кувшинчик со сливками. Маленькие серебряные ложечки. Темно-коричневое, видимо, с корицей, тонкое печенье в изящной вазочке.
– Может, коньяку? – спросила Диана.
– Не откажусь, – сказал Монах, делая вид, что не замечает нахмуренной физиономии Добродеева. – Леша не будет, – не удержался. – Он у нас трезвенник.
– Буду!
Диана улыбнулась кончиками губ. Легко поднялась, достала рюмки и бутылку. Протянула бутылку журналисту. Добродеев разлил и сказал торжественно:
– За здоровье присутствующих!
Они чокнулись и выпили. Коньяк был хорош. Диана лишь пригубила.
– Диана, мы совершенно случайно познакомились с гуру Венкатой, – приступил к делу Монах. – Вы с ним знакомы?
Ему показалось, она вздрогнула.
– Да, – ответила не сразу. – У него работала Ия… моя сестра. Он наш друг, мамочка его любила.
– Что с ней случилось… если, конечно, вам не больно вспоминать.
– Они сказали, что она покончила с собой… выбросилась с балкона. Было открыто дело, потом закрыли, следователь сказал, что следов, свидетельствующих о криминальном характере ее смерти, не обнаружено. Денис еще был с нами, для мамочки это был удар. Ия ушла из дома, она была самостоятельная, хотела жить одна. Денис был против, он вообще все нам запрещал – на дискотеку, в поход, встречал после школы. Он боялся за нас, даже устраивал допросы молодым людям… – Она улыбнулась. – Тогда мы злились, а сейчас мне его не хватает. Мы все были очень близки. Он читал нам сказки на ночь, заплетал косички… У мамочки была своя жизнь.
– Где он сейчас?
– В Бразилии, уже три года. Он уехал через полгода после… – Она сглотнула. – А мы с мамочкой остались. Мамочка стала болеть. Она умерла больше года назад. Это была ее комната. – Она повела рукой. – У каждого была своя, тут их три. Мы с Ией были вместе, теперь я одна, а в комнате Дениса моя студия.
– Почему же он не приезжает домой?
Диана задумалась, уставившись в пол.
– У него теперь своя жизнь. Он женился, у них двое детей, небольшой бизнес. Две девочки, Диана и Ия, как когда-то… Я думаю, он никогда не приедет.
– Почему?
Она пожала плечами и промолчала.
– Вы верите, что Ия…
– Нет! – вырвалось у Дианы. – Она не могла! Она любила жизнь, была жизнерадостная, веселая, решительная… не то что я. Вечно тормошила меня, тащила куда-то, заставляла покупать яркие вещи, знакомила с парнями. Денис ее ругал, говорил, она сбивает меня с пути… А ведь я была старшей. – Диана снова улыбнулась. – Хорошо было… мне их страшно не хватает. Обоих. Я берегу все их вещи, украшения Ии, несколько любимых платьев, чашку… Компьютер Дениса, даже его одежду. Мне кажется, что Ия в отъезде и когда-нибудь вернется… И Денис.
– Что, по-вашему, произошло, Диана?
– Я думаю, ее… – Диана замолчала. – Она не оставила записки, понимаете? Так не бывает! Я читала, везде пишут, что они оставляют записку. А следователь сказал, что необязательно… – Она замолчала, пытаясь справиться с волнением. – Мы переписывались, она собиралась приехать ко мне. Писала, что ушла от Венкаты…
– Почему?
– Не знаю. Просто написала, что теперь работает в детской спортивной школе, тренером по гимнастике. Она была сильная, делала что хотела. Следователь говорил с ее коллегами, они сказали, что Ия говорила о смерти, о самоубийстве, Директор попросил ее не носить в школу «инфернальные» украшения, как он выразился. У Ии была серебряная подвеска-череп и серьги в виде скелетов… ну и всякие другие в таком же стиле. Но это была поза, протест против мамы, понимаете? Хотя иногда я думаю, что они были очень похожи – сильные, занятые собой, равнодушные к мнению других. Во время обыска у нее нашли книги о жизни после смерти, о переходе в другой мир, о вуду, фигурки из эбонита, черные свечи… вот они и решили, что у нее были суицидальные наклонности, следователь все это рассказал Денису… – Она замолчала.
Монах и Добродеев тоже молчали.
– Они проверили ее компьютер? Может, записи личного характера, переписка? – спросил Монах.
– Ее компьютера не нашли, спрашивали у нас. На работе Ии сказали, что она носила ноутбук с собой, иногда оставляла там. Решили, что он просто исчез… может, кто-то взял…
– Украл?
Диана пожала плечами.
– А Денис верил?
– Он тоже не верил! Ходил в полицию, требовал расследования, но ничего не добился. Стал злой, раздражительный, они вечно ссорились с мамой, хотя друг дружку обожали… А потом и вовсе уехал. Мамочка очень переживала, стала болеть. И Венката не верил. Он хороший. Денис дружил с ним, бесплатно чинил ему машину. Он мамочку навещал, был ее духовным наставником до самой смерти…
– Он и ваш духовный наставник?
Она покачала головой, снова улыбнулась:
– Он такой серьезный, видит тебя насквозь, даже мысли читает. Ия говорила, он воплощение Будды… аватара. Я далека от йоги.
– Она любила его?
Диана пожала плечами:
– Я думаю, любила. Не в прямом смысле, а как старшего, понимаете?
– Почему же она ушла от него?
– Не знаю. Я тогда была в Таиланде. Когда это случилось, Денис позвонил и приказал возвращаться. – Диана сжала кулачки и прерывисто вздохнула.
– Хватит о грустном, – вмешался Добродеев. – Мы совсем вас замучили, Дианочка! Пришли проведать и нагнали тоску.
– Хотите, угадаю, какой ваш любимый цвет? – спросил Монах.
– Хочу!
– Синий.
– Откуда вы знаете?
– У вас все синее… даже картины! Замечательные картины. Жаль, я не могу рассмотреть их, как следует. Вот разделаюсь с ногой и заявлюсь снова.
– Конечно! Буду рада. И вы Леша, тоже.
– Леша познакомит вас с хорошим парнем из редакции, у них много практикантов, да, Леша?
– Ну… да!
– Спасибо. Знаете, мне позвонил друг Леонида, его зовут Борис Крючков.
– Откуда у него ваш номер?
