Родительская семья всегда была для нее загадкой. Валери порой шутила, что ее, наверное, перепутали в роддоме с другим ребенком. Валери была мягким, любящим человеком, а ее родители – холодными как лед. Она жалела их и радовалась, что сын пошел характером в нее. Как и племянница Пенни. Она была старше Филиппа на десять лет, но это не мешало их дружбе. Пенни чаще обращалась за советом к Валери, чем к собственной матери, потому что Винни ничем не помогала, а только критиковала. Ей даже не нравилось, что дочка получила диплом юриста в Гарварде, поскольку делать серьезную карьеру, по ее мнению, для женщины было неприлично. Также Винни считала ее плохой матерью, но Валери так не думала. Просто Пенни воспитывала детей не так, как это было принято раньше, что, конечно, не нравилось матери, придерживающейся старомодных взглядов.
В ожидании сына на воскресный ужин Валери работала над женским портретом. Филипп долго стоял и смотрел на него – таким волшебным притяжением тот обладал. У матери был настоящий талант, ее выставки получали хорошие отзывы, а картины отлично продавались. Часть из них постоянно висела в одной уважаемой галерее недалеко от дома. Сколько Филипп помнил, их семья всегда жила в Сохо, задолго до того, как этот район стал модным. Валери нравилось, каким он стал – оживленным, молодежным. Сохо напоминал ей левый берег Парижа.
– Мне очень нравится этот портрет, – с восхищением сказал Филипп. Новая работа немного отличалась от прежних. Валери постоянно изучала новые техники и росла как художник.
– Не знаю, чем это все закончится. Женщина с портрета снится мне уже несколько ночей подряд. Она просто меня преследует. Сводит с ума, – улыбнулась Валери.
Она выглядела счастливой и спокойной. В квартире пахло красками, и этот знакомый запах был частью творческой атмосферы, которая там царила, – яркие ткани, антиквариат из Индии и Европы, который собирал отец, предметы доколумбовой Америки, картины и скульптуры друзей Валери. Мама притягивала к себе творческих людей и часто приглашала их в гости, а папа обожал с ними общаться. Эти встречи он называл «современным салоном» и вспоминал, как в Париже двадцатых-тридцатых годов талантливые люди – Пикассо, Матисс, Кокто, писатели Хемингуэй и Сартр – тоже собирались и обменивались идеями.
– Уверен, у тебя все получится, – сказал Филипп, имея в виду портрет. Валери очень вдумчиво относилась к своим работам и всегда преодолевала любые трудности.
Они непринужденно болтали, а Валери тем временем накрывала на стол. Она обожала баловать сына, пусть даже и простым ужином на кухне. Это было одним из главных удовольствий в ее жизни. Филиппа всегда трогала такая забота.
Он снова начал жаловаться на работу в «Кристис», и Валери, как всегда, ответила, что все в его руках: он может изменить жизнь, а не просто сидеть и ждать, когда судьба переменится. Потом Филипп рассказал ей об уникальной коллекции украшений, которую поедет смотреть на следующей неделе.
– Кому принадлежали эти драгоценности? – с интересом спросила Валери.
– Одной знатной даме, которая умерла в одиночестве, почти без денег, но эта коллекция стоит целое состояние. Наследников у нее нет.
– Очень печально, – проговорила Валери, сочувствуя женщине, которую совсем не знала.
Разговор перешел на другие темы. Под конец ужина Валери поинтересовалась, встречается ли сын с кем-нибудь.
– Ты же знаешь, я год как один, – покачав головой, ответил Филипп, – с тех пор, как расстался с последней подругой. Помнишь, как она ненавидела мою «Сэлли»? Думаю, ревновала меня к ней.
Мама улыбнулась:
– Я бы тоже ревновала. Ты проводишь с яхтой больше времени, чем с теми женщинами, с которыми у тебя были отношения. Знаешь, люди – странные существа, они ожидают, что ты будешь общаться с ними, а не с яхтой.
– Ясно, – со смехом ответил Филипп. – Я стану так делать, когда найду свою единственную. – Валери скептически посмотрела на него, и он на минуту смешался. – И что плохого, если я выходные провожу в гавани Лонг-Айленда?
– Да много чего, и дело не только в холодной погоде. Тебе надо еще куда-то ходить, а то так и останешься в одиночестве. Кстати, мы с тетей Винни думаем следующим летом поехать в Европу, – добавила она, передавая Филиппу тарелку с помидорами, моцареллой и свежим базиликом. – Но с моей сестрой не так-то просто путешествовать.
– Ты возьмешь ее с собой? – удивился Филипп.
– Пока не знаю. Винни обо всем тревожится и вечно жалуется. И расписывает все до последней минуты. Мне нравится путешествовать свободно и на месте решать, что делать дальше. А Винни это сводит с ума, она начинает переживать еще больше. Нам нужно делать все так, как она запланировала. В общем, похоже на армию. А я слишком стара для такого, – с улыбкой сказала Валери.
– Или слишком молода, – поправил ее Филипп. – Мне бы такое тоже не понравилось. Не понимаю, как ты ее выдерживаешь. – Он всегда держался от своей кислой тети на расстоянии.
– Я люблю Винни. Это помогает мне мириться с ее недостатками. Но даже для меня поехать с ней в Европу – слишком тяжелое испытание. – Валери путешествовала с сестрой и раньше и всякий раз клялась, что больше этого не повторится. Но снова и снова нарушала данное себе слово, в основном из жалости к сестре, которой больше не с кем было ехать. Это для Валери найти компанию не составляло труда. У нее было много друзей, в основном из среды художников, самых разных возрастов – старше и младше ее, и даже сверстники сына. Валери не обращала внимания на цифры, главное – чтобы человек был интересный, умный и веселый.
Вскоре после ужина Филипп засобирался домой. Он чувствовал, что мама хочет еще немного поработать над портретом, хотя Валери ничего не говорила. Но мать и сын отлично понимали друг друга и без слов.
Валери тепло обняла его на прощание:
– Удачи тебе с драгоценностями той дамы. Мне кажется, они произведут фурор на аукционе. Особенно если ты напечатаешь ее историю в каталоге.
В этом мама была права. Если бы нашлись фотографии графини с этими украшениями, они бы привлекли больше внимания, чем объявление о том, что предметы продает суд по делам наследства. Впрочем, о последнем ему надо упомянуть обязательно.
– «Собственность графини», – сказал Филипп, цитируя типичное описание из каталога, и она улыбнулась.
– Мне нравится, как звучит. Удачи, – еще раз произнесла Валери и поцеловала сына.
– Спасибо за ужин, мама. Я тебе позвоню.
– Да, в любое время. – Она снова обняла его, и Филипп ушел.
Как он и предполагал, стоило двери закрыться, Валери сразу вернулась к работе. Она хотела лучше понять, откуда к ней пришел этот образ. «Эта женщина вполне может быть той графиней, о которой рассказывал Филипп», – подумала Валери, и эта мысль заставила ее улыбнуться. Ее полотна были окружены ореолом таинственности, и порой она сама долго не могла разгадать, что же они скрывают.
Глава 5
Во вторник утром Джейн приехала в банк раньше Филиппа. Шел проливной дождь, ее зонт выгнулся от ветра сразу, как она вышла из метро, и Джейн промокла до нитки.
