Валери не видела никаких доказательств того, что Маргерита – и есть ее старшая сестра. Наоборот, яркая, запоминающаяся внешность графини и манера одеваться не имели ничего общего с семьей Пирсон. Валери не понимала, почему ей так хотелось найти связь между ними. Дело было не в наследстве, а в чем-то более серьезном – в семейной истории, в зове крови. Валери долго смотрела на фотографии и чувствовала, что эта незнакомая женщина становится ей все ближе.
На следующий день, поздно вечером, она добралась до снимков ребенка. Очень милая девочка была запечатлена в разные периоды времени – сначала младенцем, потом малышкой, начинающей ходить, и, наконец, в возрасте лет пяти. Увидев эту фотографию, Валери почувствовала, как сердце забилось чаще. Она поднесла снимок ближе к яркой лампе и стала рассматривать девочку. У Валери в детстве были такие же платья и такая же прическа. Впрочем, как у половины детей в то время. Но лицо девочки, ее глаза были до боли знакомы – Валери не сомневалась в том, что видела ее раньше.
Она долго смотрела на фотографию, уходила и снова возвращалась. Потом еще раз перебрала остальные снимки ребенка. Они были старыми и немного размытыми, но с каждой минутой очаровывали ее все больше.
На следующий день Валери пересмотрела фотографии при дневном свете и позвонила Винни, которая наконец пошла на поправку.
– Я могу заехать? – спросила она.
– Если только прямо сейчас, – резко ответила Винни. – В обед я играю в бридж.
– Я ненадолго.
Положив фотографии в сумку, Валери выскочила из дома. Она поймала такси и уже через двадцать минут была у сестры – настоящий рекорд для Манхэттена.
Винни завтракала, на столе перед ней лежали таблетки. Она глянула на сестру и нахмурилась. На лице Валери было написано, что она опять придумала нечто из ряда вон выходящее.
– Что теперь? – спросила Винни, сделав глоток кофе.
Домработница предложила гостье чаю, но Валери вежливо отказалась и, повернувшись к Винни, достала фотографии. Она почти осязала связь между собой и девочкой на снимках.
– Я пока точно не знаю, как с нами связана Маргерита ди Сан Пиньели. Не знаю, кем нам приходится эта девочка. Но я уверена, – сказала Валери, протягивая фотографии сестре, – что она – это я в детстве. Пока непонятно, почему мои фотографии оказались в банковской ячейке графини, но, Винни, посмотри. Это же я! – Голос Валери дрожал – сказывалось волнение, которое не покидало ее со вчерашнего вечера.
Однако сестру это не нисколько не удивило. Она посмотрела на фотографии и пожала плечами.
– Все дети выглядят похоже, – сказала Винни.
– Ты говоришь глупости. Давай начнем с самого начала. У нас нет ни одной фотографии нашей сестры, потому что родители их все выкинули.
– Да, потому что маме было больно смотреть на них. – Винни вновь стала защищать мать.
– У нас нет ее снимков – ни детских, ни взрослых, но есть несколько моих. Ты ведь не станешь этого отрицать. Эта девочка – вылитая я в детстве. У меня даже платье было такое.
– Мы все носили короткие платья с оборками. В то время нас одевали одинаково, и прически были похожие – или стрижка «под горшок», или косы. Я вечно путаюсь, где на фотографиях ты, а где – я, а мы ведь с тобой совсем разные.
– Это точно, – согласилась Валери, – но в детстве я выглядела точь-в-точь как эта девочка.
– Может, этот ребенок вообще не имеет никакого отношений к графине.
– Тогда почему она всю жизнь хранила эти фотографии?
– Не сходи с ума, – подытожила Винни. – Все это дела далекого прошлого. Неужели тебе так хочется денег?
Винни была очень недовольна. Сестра нарушала ее покой, а она превыше всего любила порядок и стабильность. Валери сейчас пыталась изменить всю их жизнь – прошлое, настоящее, отношение родителей к ним.
– Дело не в деньгах, – в который раз возразила Валери и, переведя дыхание, попыталась объяснить: – Винни, я всю жизнь чувствовала себя изгоем в семье, чужаком. Вы с мамой были похожи и потому более-менее ладили. А я была «гадким утенком», который думал и выглядел не так, как вы. Я так сильно отличалась от родителей, что они меня возненавидели. И сейчас я хочу понять, кто я такая на самом деле и почему была для вас чужой. Думаю, разгадка здесь, в этих фотографиях. Почему-то мне кажется, что Маргерита ди Сан Пиньели знала ответы. Может, она и не наша старшая сестра, а может, так оно и есть. Чудеса случаются. Вдруг она была таким же изгоем, как и я? Родители стерли из нашей жизни все, что касалось Маргериты, как будто ее никогда не существовало. Сестра просто исчезла, и со мной они сделали бы то же самое, если бы могли. А теперь я хочу знать почему. Если Маргерита – наша сестра, то что она сделала? Что с ней случилось? Похожа ли я на нее? Может, родители принимали лишь тех, кто был их точной копией, но неужели быть другой – это преступление, которое карается смертью или забвением? Они не горевали по нашей Маргерите, а просто стерли ее из памяти. Но почему?
– Они ее не убивали, – яростно возразила Винни, – и не изгоняли. Она умерла. И тебе они тоже не сделали ничего плохого.
– Да, только ненавидели меня, игнорировали и явно жалели, что я вообще родилась. К ней они тоже так относились?
– Да оставь ты прошлое в покое! – в отчаянии воскликнула Винни. Она тоже не знала ответов, но и не хотела их знать – в отличие от Валери, которая изголодалась по правде и теперь отказывалась молчать.
– Я не могу оставить все как есть, – заявила Валери. – Чувствую, что фотография девочки, которая так похожа на меня, – это ключ к отгадке. Так говорит мне сердце. И да, я хочу узнать, почему родители никогда меня не любили, почему я так отличалась от них. Смотри, мы с тобой сестры, но разные, как день и ночь. Если женщина на фотографиях – наша сестра, может, я похожа на нее?
– Ты пытаешься найти союзника в том, кто мертв уже семьдесят три года, – со злостью заметила Винни. – Тебе давным-давно пора самой понять, кто ты и почему не вписывалась в нашу семью.
– Не могу. Не знаю почему, но просто не могу, – сказала Валери, чувствуя, как слезы потекли у нее по щекам.
Много лет назад, уже повзрослев, она приняла тот факт, что родители ее не любили, и жизнь от этого хуже не стала. У нее был прекрасный брак, она любила своего мужа и обожала сына. Но произошла целая цепь странных событий, и Валери хотела в них разобраться.
Из-за этого к ней вернулись все несчастливые воспоминания детства: то, как родители отвергали ее, не хотели – или не могли – дать ей свою любовь. Валери хотела узнать, почему они так себя вели, и ответ крылся в фотографиях девочки, в которой Валери видела себя в детстве.
– Таким способом ты ничего не узнаешь, – холодно возразила Винни. – Ты унижаешь наших родителей и тревожишь покой погибшей сестры. Женщина, которая вышла замуж за итальянского графа, никак с нами не связана, и это факт, как бы сильно ты ни хотела заполучить ее деньги. Валери, все дело в твоей жадности. Девочка на фото – это не ты, просто она выглядит так, как выглядели все дети в то время.
