Джейн открывала одну коробочку за другой и находила все более прекрасные украшения: брошь с изумрудом и бриллиантами, созданная итальянскими ювелирами; сапфировое ожерелье с серьгами от фирмы «Ван Клиф энд Арпелс»; необыкновенный, ажурный, как кружево, браслет с бриллиантами; чокер
[4] из жемчуга и бриллиантов от «Картье», а также длинная нить жемчуга кремового цвета. В последнем футляре ее ждало кольцо от «Картье» с круглым бриллиантом желтого оттенка. Камень сиял, как солнце, среди остальных драгоценностей.
Мисс Уиллоуби смотрела на них, и у нее кружилась голова. Хэл предупреждал, что украшения могут оказаться очень дорогими, но такого богатства она не ожидала. Джейн только однажды видела что-то подобное, когда в шестнадцать лет ездила с родителями в Лондон и посетила Тауэр, где были выставлены драгоценности королевской семьи. Но некоторые из украшений Маргериты поразили ее даже больше. Графиня ди Сан Пиньели владела выдающейся коллекцией бриллиантов, и, глядя на содержимое кожаных футляров, Джейн не сомневалась, что перед ней – уникальные ювелирные украшения, которые стоят целое состояние.
Среди этого блеска и великолепия находились и простенькое золотое колечко-печатка, которое Маргерита могла носить совсем юной девушкой, золотая цепочка с медальоном в форме сердца, в котором хранилась фотография младенца, и еще одно кольцо, похожее на обручальное. Эти украшения были не такими дорогими, как остальные, но Джейн чувствовала, что для Маргериты они имели особую ценность.
Несомненно, что графиня в прошлом вела роскошную жизнь. Даже если бы она не хранила в ячейке драгоценности, достаточно было взглянуть на фотографии, снятые в самых фешенебельных местах Европы. На всех снимках Маргерита была прекрасно и со вкусом одета – вечерние туалеты, меха, элегантные шляпки.
Джейн захотелось узнать о ней больше, но как это сделать? Пока она с уверенностью могла сказать, что Маргерита родилась в Америке, уехала в Италию, когда ей исполнилось восемнадцать, через пару месяцев вышла замуж за пожилого мужчину, который умер через двадцать три года. Много лет спустя Маргерита вернулась в Америку и уже никуда не уезжала до самой смерти в девяносто один год. Обрывки сведений, которые Джейн нашла в газетах, документах и фотографиях, были словно фрагменты одного пазла, но собрать его не представлялось возможным. Слишком много вопросов, ответы на которые Маргерита унесла с собой в могилу.
Джейн по идее должна была отвезти драгоценности в суд. Но ехать с такими дорогими вещами на метро ей совсем не хотелось.
– Давайте их сфотографируем, – предложила она Хэлу. – Я боюсь везти их через весь город, а по снимкам моя начальница поймет, с чем мы имеем дело. Сухие слова описи не передадут всего богатства коллекции.
Хэл кивнул. Джейн достала сотовый и сфотографировала украшения с разных ракурсов. После этого Бейкер закрыл футляры, убрал их в ящик и отнес в ячейку. Джейн подумала, что надо позвонить в аукционный дом – пусть тамошние специалисты займутся перевозкой.
Интересно, какой выберет Харриет? «Кристис» и «Сотбис» были у всех на слуху, но, может быть, суд по делам наследства работает с другими компаниями, о которых она не знает. Джейн впервые имела дело с такими драгоценностями, и добродушный Хэл, видимо, тоже.
Они втроем вышли из комнаты. Джейн со свидетелем подтвердили, что Хэл убрал ящик в банковскую ячейку и надежно запер ее двумя ключами.
– Я позвоню вам сразу, как в суде мне скажут, что делать дальше, – сказала мисс Уиллоуби и мечтательно добавила: – Украшения были просто необыкновенными.
Содержимое ячейки поразило не только Джейн. Ни Бейкер, ни свидетель тоже никогда раньше не видели так близко столько великолепных украшений. Но что с ними делать дальше, могла сказать только мисс Файн. Джейн попрощалась и отправилась на работу.
Здание суда, построенное в 1907 году, было прекрасным образцом неоклассической архитектуры и охранялось государством. В таком красивом месте хотелось работать, но все портила мрачная обстановка внутри. Джейн нашла начальницу в кабинете – она изучала документы и была так занята, что мисс Уиллоуби растерянно застыла на месте, опасаясь ее побеспокоить. Впрочем, Харриет оторвалась от бумаг и, увидев ее, с ледяной улыбкой сказала:
– Хорошее пальто. Ты ко мне по делу?
– Я только что вернулась из банка. Делала опись ячейки миссис ди Сан Пиньели.
– Я забыла, что ты поедешь туда сегодня, – рассеянно заметила Харриет. Видимо, это дело казалось ей самым заурядным. – Как все прошло?
– Вроде хорошо, – ответила Джейн, хотя ее снедала тревога, все ли формальности она выполнила. – Миссис ди Сан Пиньели хранила очень красивые вещи, – добавила она, вспоминая блеск украшений.
– Завещания не было?
– Нет, только фотографии и письма, а также газетные вырезки, старые паспорта и банковские документы.
– Украшения можно продать? – деловым, будничным тоном спросила Харриет.
– Да. – Джейн достала телефон и молча показала начальнице снимки драгоценностей Маргериты.
Просмотрев их, Харриет минуту молчала, а потом уставилась на подчиненную, не скрывая удивления.
– И ты сегодня видела все эти украшения? – недоверчиво спросила мисс Файн, и Джейн кивнула. – Нужно немедленно звонить в «Кристис», чтобы они оценили их и выставили на аукцион. – Харриет написала на клочке бумаге телефон и отдала его Джейн.
Та с опаской уставилась на номер и спросила:
– Вы хотите, чтобы это сделала я?
Харриет нетерпеливо кивнула:
– Да, потому что у меня совсем нет времени. У нас постоянные сокращения, работников все меньше и меньше. Просто позвони туда и попроси, чтобы они прислали в банк специалиста по ювелирным украшениям. Вы встретитесь и вместе все посмотрите. Нам нужна оценка, если кто-нибудь из наследников объявится. И для аукциона тоже.
Перед тем как уйти, Джейн отчиталась, что в ячейке не было ни денег, ни акций, а на банковском счету миссис ди Сан Пиньели осталось две тысячи долларов. Она много лет ничего не снимала. Плата за дом престарелых в Куинсе, где она проживала последнее время, поступала автоматически, об этом миссис ди Сан Пиньели распорядилась заранее.
Адрес «Кристис» Джейн нашла в компьютере. Оказалось, аукционный дом располагался в одном из фешенебельных зданий Рокфеллер-центра
[5]. Хотя время было почти обеденное, она набрала номер и спросила ювелирный отдел. Ее переключили, и гудки шли так долго, что мисс Уиллоуби уже решила повесить трубку, когда ответил женский голос. Джейн сказала, что ей нужно поговорить с кем-нибудь об оценке ювелирных украшений для аукциона, и ее опять переключили. Она вновь долго слушала – только не гудки, а музыку – и думала, что, наверное, этот человек ушел на обед. Вдруг мужской голос недовольно произнес:
