Бодхи так и не понял, кто спас ему жизнь.
— Вытаскивай нас отсюда! — раздался голос. — Давай, жми!
Пассажирский отсек заходил ходуном. Бейз, Чиррут и девушка пристегнулись к креслам ремнями, чтобы тряска не расшвыряла их по стенам. Но даже с полом, уходящим из-под ног, металлическими завываниями ветра, бьющего по обшивке, Бодхи ощутил спокойствие. Он был на корабле. Он попал в свою стихию.
Корпус застонал, когда по крыше транспортника ударило что-то тяжелое. Палуба ухнула вниз, пилот упал на четвереньки, и запястья пронзила острая боль. Корабль накренился, и Бодхи начал скользить. Он узнал рев знакомого переделанного «Инкомом» резервного двигателя 9XR, надрывно противостоящего буре.
Парень пополз вперед и забрался в кабину пилота. Он никогда раньше не видел рубку U-транспортника.
Кораблем управляли дроид и мужчина — тот, что обогнал Бодхи в последний момент.
«Кассиан? Кажется, так его зовут?»
Они лихорадочно регулировали тягу, стараясь скользить по пыльным волнам, и уводили машину из самого пекла, проносясь мимо скал, крошащихся прямо на глазах.
Парень не вмешивался. Он видел, как руки Кассиана и манипуляторы дроида порхают над панелью управления. Бодхи наблюдал за показаниями приборов и датчиков, которые в нынешних условиях были практически бесполезны. Он почувствовал, как транспортник, подхваченный бурей, сотрясается, пытаясь сравняться скоростью с ветром. Потом над кабиной нависла тень, словно тяжелое горячее облако набрало высоту, а теперь опадало.
Бодхи понял, что все равно умрет. Его спасение подходило к концу. И виноват в этом он сам. Если бы он поспешил, повстанцы могли бы остановить разрушитель планет.
— Простите, — прошептал парень.
Кассиан и дроид его не слышали.
Пилот вдруг понял, что Бор-Галлет покинул его разум. Нахлынувшие на Бодхи воспоминания были необыкновенно живые, как и те, что выхватывало чудовище. Парень посмотрел в иллюминатор и вместо пыльной бури увидел изумрудно-бирюзовые оттенки гигантских газовых облаков. Разряды молний, словно удивительные танцоры, скакали от одного облака к другому, воспламеняя и разрывая их на части. Бодхи смеялся в рубке своего челнока типа «Ню», едва ли подходящего для тренировочных полетов. Челнок вращался и скакал, а однокашники подбадривали Бодхи.
Это было такое спокойное воспоминание. Чистейшая безмятежность. А потом его полет сквозь газовый гигант Бамаяр-9 прервался, и пилот снова оказался посреди пыльной бури, а вокруг U-транспортника смыкалась тьма.
— Смотрите! — закричал парень и потянулся к искорке света в иллюминаторе, просвету в пыли, который уже накрывала падающая сверху волна.
Кассиан не обернулся. Наверное, он не слышал.
— Давай же! — закричал повстанец, снова перенаправил мощность и бросил корабль к этому пятнышку света, пока вокруг разверзалось небытие. Небо стало синим, потом черным, и иллюминатор заполнили звезды.
Транспортник прыгнул в гиперпространство, а Бодхи истерично хохотал на полу кабины.
ГЛАВА 9
В царившем на капитанском мостике «Звезды Смерти» полумраке светились лишь ровные ряды рабочих станций да ярко мерцал широкий обзорный экран. На нем во всех подробностях красовались остатки того, что еще совсем недавно было долиной Священного города Джеды. Ее поглотил огромный, бурлящий, горячий шторм из песка и скальных обломков. Наэлектризованный выстрелом воздух искрился молниями. В самом сердце бури, там, где лазерный выстрел испарил целый город и вгрызся в лунную поверхность, дымился кратер.
Не такую судьбу Кренник планировал для Джеды. «Звезда Смерти» должна была уничтожать миры, а не калечить их. Впрочем, как знать, сможет ли луна когда-либо оправиться от подобной катастрофы. Не станут ли горящая атмосфера и изувеченная кора лишь первыми шагами на пути к мучительной смерти, которая затянется на тысячелетия.
В глубине души Креннику казалось, что его оружие только что изобличило нечто совсем интимное о природе планет, их жизненной силе и предсмертной агонии.
Только Орсону никак не удавалось облачить свои ощущения в слова.
«Наверное, именно для этого и существуют поэты», — подумалось ему.
— Это прекрасно, — промолвил Кренник, нарушив наконец повисшую на мостике почти абсолютную тишину. Собравшиеся офицеры переговаривались шепотом, удары по клавишам звучали приглушенно, и даже сам Таркин, казалось, разделял охватившее всех благоговение.
— Вынужден перед вами извиниться, директор Кренник, — произнес гранд-мофф, — ваша работа превзошла все ожидания.
Орсон постарался скрыть удивление:
— И вы доложите об этом Императору?
«Слишком нетерпеливо».
Кренник сбавил обороты. Можно позволить себе лишнюю скромность, если это успокоит Таркина.
В конце концов, прежде всего это его триумф. Триумф его прозорливости и воли. Его вклад в создание станции превосходит вклад кого-либо иного.
«Так сойдет. Достаточно, чтобы ты сохранил лицо, но недостаточно, чтобы отказать мне в моей порции славы».
Таркин пренебрежительно отмахнулся:
— Императору нужны факты, а не лесть. Под вашим руководством проект столкнулся со множеством задержек. Задержек, которые, как я понимаю, вам удалось преодолеть. Я сообщу Императору, что вопреки всем этим проволочкам его вера в вас окупилась сполна и с новым оружием мы быстро положим конец мятежу.
— Вы слишком добры, губернатор.
«Снисходительная сволочь».
— Вы прочли мои мысли. Мы все видели, что «Звезде Смерти» по силам уничтожить город или повстанческую базу, невзирая на планетарные щиты или оборонительные системы. А ведь сегодня мы узрели лишь мизерную часть ее разрушительного потенциала…
Тот же жест, что и раньше, — требование тишины. Виновато улыбнувшись, Кренник замолк.
— Я сообщу Императору, — заявил Таркин, — что с этого момента беру руководство оружием, о котором в свое время заговорил первым, на себя.
«Берешь руководство?»
Затянутые в перчатки ладони Кренника сжались в кулаки. Он оглядел мостик, сдержав первую реакцию и проглотив рвавшиеся с языка ругательства. Дежурные офицеры игнорировали разворачивающееся противостояние, все их внимание было сосредоточено на рабочих станциях: они проверяли и перепроверяли состояние основного орудия «Звезды Смерти» и сканировали систему на наличие выживших.
Слабое утешение.
Подойдя к Уилхаффу Таркину настолько близко, насколько хватило наглости, Кренник со злостью произнес:
— Успех этой боевой станции — моя, а вовсе не ваша заслуга. — Его голос превратился в шипение. — Мои подчиненные преданны. И только мои подчиненные способны управлять этой станцией.
Орсон знал, как опрометчиво было угрожать Таркину в открытую. Одно дело — распекать собственного подопечного, и совсем другое — дерзить гранд-моффу. Как ни крути, а пока Кренник не сумел бы сместить или заменить Таркина. Какое-то время придется терпеть существование губернатора.
