— Тебе просто было некогда, ты даже не понимал, что с тобой заигрывают. Но теперь ты… доступен, Майк. И мне кажется очень милым, что ты не имеешь ни малейшего представления о том, насколько привлекательным ты кажешься женщинам. Большинство мужчин твоего возраста абсолютно убеждены, что они неотразимы.
— Киношники просто ходят за мной по пятам. — Он усмехнулся.
— Женщина всегда чувствует силу, мягкость и честность, Майк. Я думаю, это что-то вроде… эмоциональной надежности. Именно поэтому люди говорят с тобой. Особенно отчаявшиеся молодые женщины, Майк.
Они вернулись в клуб, где встретили Мэри Джеймисон, и она купила им выпить. Трой зарезервировал столик на шестерых, для их четверки и приятной пары по фамилии Мернер. Они поискали Троя и не смогли его найти. Мэри решила, что им надо поужинать. Еда была великолепной. На протяжении всего ужина Мэри выглядела очень напряженной, а незанятое место Троя бросалось в глаза. Дебби Энн заполняла паузы пустой болтовней. Она шутливо заигрывала с Майком. Роб Рэйнс присоединился к ним после ужина. Майк заметил, что Рэйнс и Дебби Энн, похоже, достигли некоторого взаимопонимания. После ужина они пошли в бар. Мэри углубилась в беседу с Лэйбернами. Дебби Энн исчезла. Роб Рэйнс некоторое время праздно болтал с Майком, а потом сказал:
— Пошли допьем бокалы на крыльце. Мне хотелось бы вас кое о чем спросить, Майк.
— Разумеется.
Они вышли на большое открытое крыльцо и сели на перила. Бассейн уже закрылся, освещение вокруг него выключили.
— Майк, я хотел поговорить с вами кое о чем, что, вероятно, меня совершенно не касается. Но я знаю, что вы близкий друг Троя. И мне кажется, вам нравится Мэри.
— Да.
— Мэри — отличная женщина. Очень верная.
— На что вы намекаете?
— Не думаю, что Трой захочет вам об этом рассказать. Мне кажется, здесь проблема в его гордости. Чтобы оградить Мэри, он не станет рассказывать вам о своих неприятностях. Но у Троя неприятности, Майк. Большие финансовые неприятности.
— С «Хорсшу-Пасс истейтс»?
— Да. Он слишком глубоко туда влез, не имея соответствующего капитала. Он не стал слушать своих здешних друзей, людей, которые знают местную ситуацию. Он в прошлом преуспел как владелец небольшой строительной фирмы. Но это слишком значительный для него проект. Если он будет продолжать в том же духе, он может все потерять: и репутацию, и деньги Мэри.
— Вы говорили ему об этом?
— Я пытался, Майк. Но он упрямый человек.
— Как вы думаете, что я могу сделать?
— На самом деле, не знаю. Я думал, что вам просто следует знать об этом. Трой отчаянно пытается получить дополнительное финансирование. Он даже пытался заполучить деньги Дебби Энн. Но она боится этого проекта. И правильно делает. У Троя есть идея, что еще несколько сотен тысяч долларов спасут положение.
— Так много!
— Понадобится гораздо больше, чем это, Майк. Он может прямо сейчас кинуть в проект две или три сотни тысяч, и это лишь ненадолго оттянет неизбежное, только и всего. И кто бы ни связался с ним сейчас, очень много потеряет. Но не думаю, что он кого-нибудь сумеет найти.
— Что он может сделать?
— Не знаю. Возможно, если бы он захотел отказаться от этого проекта, он мог бы выйти из положения с существенными, но не катастрофическими последствиями. Я думал, что, поскольку вы его близкий друг, вы могли бы найти возможность поговорить с ним с точки зрения здравого смысла. Он не уговаривал вас вложиться в этот проект?
— Нет.
— Он может попробовать, Майк. И он будет говорить об огромном потенциале своей затеи. Если он заговорит об этом, вам лучше сказать, что вы хотели бы ознакомиться с документами. Вы свяжетесь со мной, и я познакомлю вас с человеком по имени Кори Хаас. Он вложил туда деньги в основном потому, что близко дружил с отцом Мэри. Провал не слишком повредит Кори. Но он может открыть вам истинную картину, насколько глубоко увяз Трой. Тогда у вас будет что сказать Трою — задать ему вопросы, на которые он не сможет ответить. И если вам удастся раскрыть ему глаза, вы, может быть, окажете большую услугу ему и Мэри. Мне бы не хотелось видеть, как они потеряют все.
— Трой показывал мне земли этого проекта, Роб. Я знаю, что они были вынуждены приостановить работы, потому что у них кончился рабочий капитал, но я не понимаю, почему потребуется такое огромное количество денег, чтобы…
— Майк, когда начинаешь работать на восьми сотнях акров болота на краю бухты, его нужно укрепить соответствующим образом, прорыть каналы, расчистить их, оградить от моря, проложить дороги, развязки, сделать уличное освещение, канализацию, водопровод, ландшафтные работы — словом, оказывается, что расходы необыкновенно велики.
— Разве он не мог благоустраивать один небольшой сектор за другим?
— Теперь уже слишком поздно. Я думаю, вы теперь представляете ситуацию, Майк. Все страшно запутано, говоря откровенно. Он проиграл и не хочет признаться в этом даже самому себе. Я полагаю, здесь есть эмоциональный момент…
— Что вы имеете в виду?
— Почти все деньги принадлежат Мэри. Он мог впутаться в этот проект в надежде на то, что получит так много, что больше не будет испытывать никакого… чувства зависимости. И это могло быть причиной, почему он не в состоянии посмотреть на ситуацию с рациональной точки зрения. И почему он… пьет, возможно, больше, чем следовало бы.
Майк посмотрел на Роба Рэйнса, такого искреннего, компетентного, сердечного, стремящегося помочь, любезного молодого человека — коренастого, коротко постриженного, с фотогенично обветренным лицом.
— Я ведь приехал сюда просто отдохнуть, мой мальчик, — сказал Майк устало. — Просто поваляться на солнышке.
— Прошу прощения?
— Вы, разумеется, говорите со мной, потому что я мягкий, честный и сильный и очень привлекателен для молодых женщин? Их завораживается блеск моего очень высокого лба. Это началось давным-давно. И мое атлетическое телосложение — прямо Альфред Хичкок. Я воплощение образа отца.
— Что? — тупо переспросил Рэйнс.
— Меня очень трогает, что люди подходят ко мне и начинают рассказывать разные вещи. Всю мою жизнь люди ко мне подходят и рассказывают. В редакции к моему столу подходил какой-нибудь тип и начинал мне под большим секретом рассказывать, что мисс Бампи Грайнд остановилась отеле «Уэст-Хадсон» со своим гепардом. В золотом ошейнике. Это, разумеется, производило на меня огромное впечатление, и я уже готов был послать туда кучу репортеров, как на занятное шоу, но вдруг внезапно мне начинало казаться, что, может быть, он мне это рассказывает, чтобы навязать какую-то свою точку зрения.
— Мистер Роденски, вы говорите так, словно думаете, что я пытаюсь… навязать вам свою точку зрения. Я рассказал вам об этом, потому… я был откровенен с вами, потому что…
— Со мной легко разговаривать?
