Но, слава богу, ветер дул в нужном направлении, погода не менялась, и «Богатырь» споро бежал в сторону Балтийских проливов. Вот их-то придется форсировать с помощью паровой машины. На подходе к ним, да и в самих проливах полным-полно коварных мелей и подводных камней. Здесь так же часты туманы, ветра внезапно меняют направления, и парусные корабли порой тратят неделю, а то и больше, чтобы, лавируя, пройти проливы. Потому корабли, оснащенные паровыми двигателями, в теснинах проливов имеют огромное преимущество перед парусниками.
Когда «Богатырь» прошел мимо острова Борнхольм, командир корабля капитан-лейтенант фон Глазенап отдал приказ ввести в действие паровую машину. Из трубы «Богатыря» повалил густой черный дым, зашлепали по воде плицы вращающихся колес, и пароходо-фрегат, послушный рулю, направился к входу в пролив Эресунн. Слева по борту осталась столица Дании – Копенгаген, справа – шведский город Мальмё. Миновав пролив Каттегат, «Богатырь» обогнул мыс Скаген и вскоре, оставив за кормой коварные проливы, вошел в Северное море.
Капитан-лейтенант фон Глазенап, увидев прямо по курсу бескрайнюю водяную гладь, вздохнул, перекрестился и скомандовал штурману сменить карты. Скоро на горизонте должны были показаться берега Туманного Альбиона.
Войдя в Дуврский пролив, или, как его называют французы, Па-де-Кале, «Богатырь» взял курс на Портсмут. Там он и постоит некоторое время в ожидании сигнала, который сообщит дежурившему у рации Игорю Пирогову, что подполковник Щукин и его команда успешно закончили свои дела и требуют принять их на борт «Богатыря». Все будет зависеть от той информации, которую они получат в Лондоне от княгини Ливен.
Портсмут показался на горизонте неожиданно. Он был едва виден сквозь сетку традиционного английского дождя. Раздались свистки боцманских дудок и команды вахтенных офицеров. «Богатырь», чтобы показать лихость русских моряков, под одними парусами вошел в гавань и направился к причальной стенке.
Олег и Надежда с любопытством смотрели на город и порт. Перед ними словно ожили страницы романов Роберта Стивенсона. Кстати, здесь в 1812 году родился Чарльз Диккенс. В позапрошлом году вышел в свет его знаменитый роман «Приключения Оливера Твиста», рассказывающий о мальчике-сироте из работного дома и его приключениях в трущобах Лондона. Все то, о чем писал Диккенс, им теперь предстояло увидеть своими глазами…
* * *
Через полчаса после того, как «Богатырь» был пришвартован к причалу, а по спущенному трапу на его борт поднялся представитель портового начальства, чтобы уладить с капитан-лейтенантом фон Глазенапом все формальности, со стороны города показалась пролетка-двуколка. На ней в порт прибыл посланник княгини Ливен. Дарья Христофоровна в последнее время проживала в Париже. Но, получив письмо из Петербурга, написанное лично государем, который сообщал о скором прибытии в Англию его доверенных лиц и личных друзей ее любимого брата графа Бенкендорфа, она отправилась в Лондон, чтобы, используя свои огромные связи в высшем свете британской столицы, оказать им максимальное содействие.
Посланец княгини представился как Джейкоб Уайт, но внешность его говорила о том, что он вряд ли является уроженцем Туманного Альбиона. Скорее всего, в детстве его звали Жаком или Джакопо. Впрочем, в сопроводительной записке княгиня Ливен отрекомендовала его как честного и верного слугу. Глядя на лицо «верного слуги», больше смахивающего на физиономию отпетого мошенника, Щукин поначалу засомневался в словах Дарьи Христофоровны. Впрочем, выбора у него не было. К тому же вряд ли такая опытная в секретных делах дама прислала бы к людям, которых государь и ее брат назвали своими друзьями, ненадежного человека.
Джейкоб сообщил, что он уже заказал места в карете Почтового ведомства, которая сегодня вечером отправится из Портсмута в Лондон. На ней уедут четверо: Щукин, его дочь Надежда, Вадим Шумилин и Никифор Волков. Николай Сергеев и Игорь Пирогов останутся в Портсмуте и развернут на «Богатыре» небольшую, но мощную радиостанцию, с помощью которой они будут поддерживать связь с Лондоном. В британской столице их встретит княгиня и генеральный консул Егор Карлович Бенкгаузен. Впрочем, часто с ними встречаться не рекомендуется, а потому гостям лучше поддерживать с ними связь через Джейкоба Уайта.
Выслушав посланца княгини Ливен, Олег кивнул и сказал, что он и его спутники будут готовы отправиться в путь через пару часов. Джейкоб пообещал, что он заедет за ними в указанный срок.
Щукин из справки, подготовленной для него историками, знал, что кареты Почтового ведомства в те годы считались в Англии самым безопасным и самым скоростным видом пассажирского транспорта. Они перевозили не только почту, но и всех, у кого были деньги для оплаты места в почтовой карете. На дорогах Британии эти экипажи пользовались особым вниманием.
При приближении к заставе один из вооруженных охранников трубил в горн, и привратник, услышав этот сигнал, бегом кидался открывать шлагбаум, чтобы, не дай бог, не задержать карету. В случае задержки с привратников строго спрашивали. Встречные же кареты спешили уступить ей дорогу, едва услышав звук сигнального горна.
Сами охранники, одетые в алые ливреи, обшитые золотыми галунами с синими лацканами, были вооружены двумя пистолетами и мушкетоном. В охранники брали людей бывалых, умеющих обращаться с оружием, не из робкого десятка и ответственных. В случае поломки кареты они обязаны самостоятельно добираться к месту назначения с почтой, хоть на попутных дилижансах, хоть пешком.
Вот на такой карете Щукин, его дочь и Денис с Никифором отправились в путь. С собой они взяли три больших дорожных сундука и столько же саквояжей. В одном из сундуков находилась бережно завернутая в тряпье радиостанция, в остальных – снаряжение, необходимое для выполнения их основной задачи.
В назначенное время охранники и пассажиры заняли свои места в почтовой карете, кучер щелкнул кнутом, и путешествие началось. Продолжалось оно, впрочем, недолго. Переночевав на постоялом дворе и несколько раз сменив лошадей на почтовых станциях, к вечеру следующего дня они уже добрались до Лондона.
Столица Англии встретила их ужасающей вонью. Выгребные ямы, скотобойни – в городе работало более тысячи частных скотобоен – старые кладбища, где, едва присыпанные землей, разлагались трупы умерших лондонцев – все это создавало такой зловонный «букет», от которого с непривычки хотелось зажать нос.
Темза, протекающая через весь город, представляла собой самую настоящую клоаку. До 1815 года домовладельцам категорически запрещалось сбрасывать содержимое выгребных ям в реку. Но потом запрет сняли, и через пять лет, когда во время своей коронации королю Георгу IV вдруг захотелось отведать лосося, пойманного в Темзе, ему не смогли его поймать даже за обещанную щедрую королевскую награду – 30 шиллингов. Вся рыба в реке погибла.
Впрочем, несмотря на ужасную вонь, на берегу Темзы Щукин заметил несколько подростков, которые, закатав штаны по колено, ковырялись в холодной и вонючей грязи. Увидев его удивленное лицо, Джейкоб пояснил, что это «mud-larks» – «жаворонки из грязи», которые собирают на берегу Темзы угольки, кости, обрывки веревок и ржавые гвозди. Все найденное можно будет потом продать старьевщикам, которые из костей сварят клей, ржавые гвозди, отчистив, сбагрят на «блошином рынке». А угольки «жаворонки» унесут домой, где нищие матери сварят на них жидкую похлебку для всей семьи.
