Слушая Шумилина, Лермонтов машинально кивал головой, а после последних сказанных им слов побледнел, словно лист бумаги.
– Так вы из страны эльфов, – изумленно воскликнул он. – И вы, князь, – укоризненно обратился он к Одоевскому, – тоже побывали в той волшебной стране? Почему же вы мне об этом ничего не сказали?
– Видите ли, Михаил Юрьевич, – сказал Шумилин, решив выручить Одоевского, – князь был связан честным словом, которое он нам дал. Без нашего согласия он не имел права кому-либо рассказывать об увиденном там. А насчет страны эльфов? Нет, мы пришли в ваш мир не из этой мифической страны, а из будущего. Потому-то я знаю стихи, которые вы только что написали, а так же и те, которые вы еще напишете.
– И из какого года вы прибыли к нам, господин Шумилин? – Лермонтов верил и не верил в то, что говорил ему этот удивительный человек.
– Мы из третьего тысячелетия, из 2015 года, – ответил Александр. – Я с моими друзьями отправился в ваш девятнадцатый век, чтобы предостеречь вас, наших предков, от совершения тех роковых ошибок, которые стоили многим из вас жизни.
И Шумилин выразительно посмотрел на Лермонтова. Тот, видимо поняв, о чем идет речь, снова побледнел и промолвил хриплым от волнения голосом:
– Вы даже знаете – как и когда я умру?
– Знаю, – коротко ответил Александр, – и хочу, чтобы вы так рано не ушли из жизни…
* * *
Малогабаритный «жучок» в кабинете мистера Уркварта, установленный Надеждой во время ее визита к «лохнесскому чудовищу» – такое прозвище дал неугомонному шотландцу Щукин, – работал превосходно.
Подполковник и Вадим Шумилин по очереди прослушивали разговоры Уркварта с посетителями кабинета и были в курсе всех его текущих дел. А их у него было немало. К нему приходили как коренные жители Британии, так и иностранцы, волею судеб оказавшиеся на берегах Туманного Альбиона.
Посетил мистера Уркварта и бывший министр иностранных дел Российской империи в годы царствования царя Александра Благословенного князь Адам Ежи Чарторыйский. Этот матерый русофоб после польского мятежа 1831 года, во время которого он был председателем Национального правительства Польши, при приближении русских войск к Варшаве бежал в Париж. Всю свою нерастраченную ненависть к России и русским князь использовал для подстрекательства европейских держав и Турции против страны, в которой он был когда-то обласкан и допущен до руководства ее внешней политикой.
Шотландец и поляк давно уже сотрудничали в темных делишках, направленных против России. Они формировали отряды польских наемников, отправляемых через Турцию на Кавказ для того, чтобы сражаться там с русскими. Британия давала деньги, причем деньги немалые, а польская эмиграция – рядовых участников мятежа, которые воевали вместе с немирными горцами и клали свои головы за чужие Польше интересы. При этом часть английских гиней прилипала к рукам польских магнатов.
Вот и сейчас князь Чарторыйский прибыл из Парижа в Лондон для того, чтобы получить из рук мистера Укрварта очередную субсидию. Щукину было противно слушать, как высокородный вельможа из рода Гедиминовичей, словно барыга на базаре, торговался с британцем за сумму, которую он хотел получить за головы тех простаков, считавших, что в горах Кавказа они сражаются за возрождение Речи Посполитой «от можа до можа». В конце концов, сэр Дэвид и князь Чарторыйский сторговались, и вскоре еще десяток-другой горячих польских парней должны будут отправиться на Кавказ, где их вскоре убьют, причем не только русские солдаты и казаки, но и, как это часто бывало, сами горцы, которые в душе презирали предателей.
В разговорах мистера Уркварта с его визитерами была озвучена одна важная информация. Оказывается, весьма обеспокоенный появлением в своем доме подозрительной «венгерки» – кандидатки на должность служанки, – а также странным исчезновением своего помощника Джона Мак-Грегора, следы которого, несмотря на все старания лондонских полицейских, так и не были обнаружены, Дэвид Уркварт решил на какое-то время отправиться на континент, чтобы сбить с толку своих недоброжелателей и противников. Ну и заодно побеседовать кое с кем из международных авантюристов, кормившихся из рук британцев.
И еще – через своих осведомителей мистер Уркварт узнал о том, что в окружении княгини фон Ливен появились таинственные русские, после чего та стала активно объезжать своих знакомых из числа лондонского истеблишмента и вести с ними какие-то долгие разговоры. Узнав об этом, Уркварт приказал своим людям начать слежку за домом княгини фон Ливен и установить личность подозрительных незнакомцев, чье появление, скорее всего, и послужило причиной всех дальнейших пренеприятных для него событий. Опытный разведчик чувствовал, что визит странной дамы, исчезновение своего верного слуги и неожиданная активность внезапно объявившейся в Лондоне русской княгини – это звенья одной цепи.
«А вот это уже опасно, – подумал Щукин, услышав во время прослушки о мерах, принятых Урквартом. – Необходимо немедленно связаться с Джейкобом Уайтом и переслать записочку княгине – предупредить об установленной за ее домом слежке, а также о том, что ни он, ни его спутники больше не смогут с ней видеться лично. Сам же мистер Уайт должен приложить все усилия, чтобы выяснить – начал ли Уркварт готовиться к поездке на континент, и если да, то когда и через какой именно порт на побережье Британии он туда отправится.
Мистер Уайт блестяще справился с заданием. Ему удалось выяснить все подробности предстоящего европейского вояжа шотландского искателя приключений. Уркварт собирался покинуть Лондон через три дня, поздним вечером, тайно, с минимальным количеством слуг. Он намеревался на карете отправиться в Дувр, где его будет ждать заранее зафрахтованный быстроходный двухмачтовый люггер. На нем Уркварт намеревался переправиться в бельгийский порт Остенде, который и станет отправной точкой его предстоящего турне по Европе.
Щукин понял, что в море шотландца ловить было бесполезно – легкий люггер под всеми парусами при попутном ветре легко мог уйти от пароходо-фрегата. К тому же захватывать в Па-де-Кале гражданское судно с пальбой и последующим абордажем было несколько экстравагантно. Все же на дворе просвещенный XIX век, а не времена лихих пиратов, вроде Дрейка и Моргана.
Оставался вариант с захватом мистера Уркварта во время его следования из Лондона в Дувр. В общем, что-то вроде «нападения на почтовую карету» в стиле Дикого Запада. Конечно, без мустангов, конвоев, погони и пальбы из кольтов от бедра.
Из полученной информации Олег знал, что вместе с Урквартом в карете будут находиться еще четверо – кучер, камердинер и двое слуг. Все они, включая и самого Уркварта, хорошо вооружены, храбры и полны решимости. В случае чего они смогут постоять за себя. Положение осложняется еще и тем, что самого мистера Уркварта желательно было взять живым и невредимым.
Но сам захват – это еще полдела. Надо это сделать так, чтобы британские приятели сэра Дэвида как можно дольше не узнали о его похищении.
Мозговой штурм, проведенный этим же вечером, дал положительный результат. Общими усилиями был разработан план, который имел шанс на успех. Но, чтобы его осуществить, придется снова обратиться к вездесущему мистеру Уайту. Щукину, который хорошо разбирался в людях, все больше и больше нравился этот никогда не унывающий пройдоха. Лучшего помощника для дела, которое они задумали, трудно было найти. К тому же он старался не совать свой нос туда, куда не следовало, что для тайного агента было большим достоинством.
