Когда обогнул вертолет, увидел исходящие белым дымом четыре обгорелых тела. Судя по положению трупов, люди разбегались от падающей машины в разные стороны, но их все равно зацепило взрывом. Одного вертолет размазал по земле, потому его тела нигде и не обнаружилось.
Ронни замерла в паре метров от машины, ветер относил гарь на север, но все равно в носу щипало от едкого дыма и слезились глаза.
– Одного нет, – сказал Дайгер, осматривая окрестные холмы в поисках выжившего. – Думаешь, он под машиной?
– Да, – поморщилась она, глядя на тепловоз, и вдруг упала, крикнув: – На землю!
Дайгер рухнул, услышав просвистевшую над головой пулю. Вспомнились слова майора из учебки: «Если ты услышал пулю, значит, она не твоя».
– Все-таки один выжил, – проговорил он, откатываясь к вертолету.
– Не выжил, – Ронни пальнула в тепловоз – звякнуло разбитое стекло.
– Прекратить, там же Арес с Гномом!
Ронни посмотрела странно, облизнула обветренные губы.
– По нам стреляли оттуда.
Дайгер удивился, но спорить не стал. Пока Ронни наугад стреляла одиночными, он отбежал за вертолет.
Неужели противник пробрался…
Нет. Стрелявшие там и были. Он сам направил их туда. Значит, Арес или Гном – предатели. Скорее первое: Арес был в Загребе, Гном, который, вероятнее всего, уже мертв – нет. Это Арес оставлял метки в тоннеле, он привел сюда этих людей… Вспомнились слова Ронни, что в нее стреляли, а потом она встретила Ареса.
– Арес работает против нас, – сказал он, когда Ронни подбежала к нему. – С ним надо разделаться.
Грохали гранаты, строчили автоматы, где-то кричал раненый. Даже если Дайгер во всю глотку прикажет убрать Ареса, его никто не услышит. Нужно возвращаться и делать это самому, пока македонец не перебил команду – от него ведь никто не ожидает предательства.
– Где он сейчас? – спросил Дайгер.
– Пока в тепловозе, – ответила Ронни. – Но может в любую минуту вылезти с той стороны.
Надо любым способом его задержать, но как? А что, если… Подполковник сказал:
– Здесь все затянуто дымом, и Арес не видел, попал ли в меня. Кричи погромче, что я ранен, и мне нужна помощь. Основная его цель – ты и я, он будет сидеть в тепловозе и следить за мной.
– У меня голос не сильно громкий, но постараюсь.
Ронни откашлялась и завизжала:
– Кто-нибудь! Нам нужна помощь! Подполковник! Дайгер! Ранен! Сильно ранен! Меня кто-нибудь слышит?!
– Тебя… слы… шу… … где? – донеслось издалека.
– Сдохни… те! – крикнул кто-то чуть ближе.
А это еще кто?! Она потерла горло, качнула головой. Черт, хрипеть начинает. Она спросила:
– Что делать дальше?
– Уходи отсюда, возвращайся к ангару и попытайся или снять Ареса, или предупредить остальных.
– Выполняю, – кивнула она и поползла в сторону от вертолета, туда, куда переменчивый ветер относил дым.
– Будь осторожной, – бросил он ей вдогонку.
Удивительно, но девушка услышала его, ничего не ответила, просто повернула голову и посмотрела. Странно так посмотрела, будто прощаясь.
Подполковник тем временем снарядил магазин, прищелкнул его к пистолету, выстрелил в мелькнувший за окном тепловоза силуэт.
Плохо, что нет связи, нельзя толком координировать бойцов. Он не знал, что сейчас творится на железнодорожном узле. Ясно только одно: там воюют, но кто одерживает верх, непонятно. Арес постреливал из тепловоза, Дайгер пока ждал. Все направления Арес контролировать не сможет, это раз, два – толковый снайпер лишен своего основного оружия – винтовки, к тому же обзор из тепловоза препаршивый, и много дополнительных препятствий: проволока, столбы навеса, столбы забора.
Дайгер еще раз выстрелил по тепловозу, но ему никто не ответил. Вот же проклятье! Неужели Арес бросился убивать остальных?
– Арес – предатель! – проорал подполковник, но за частыми выстрелами его вряд ли услышали.
Ветер резко переменился, и дым потянуло на Дайгера. Пришлось менять место дислокации. Откашлявшись, он почувствовал на себе чей-то взгляд, обернулся и увидел человеческий силуэт, стоящий против солнца и целящийся в него.
Ронни
Видимо, предатель рассчитывал убить подполковника и не сомневался в своих способностях. Он преуспел бы, если б не я. Теперь Арес, скорее всего, и сам не знал, что делать дальше.
На его месте я побежала бы к бойцам в ангаре, завалила бы их, потом убрала вторую двойку. Сделать это в неразберихе будет просто, ведь никто не ожидает от него предательства. И все, считай, исход боя решен: что я и Курт, вооруженные одними пистолетами, можем сделать десятерым? Да ничего! Обработал участок из подствольников, потом проверил, мертвы ли мы, и все.
Он, конечно, сообразит это позже. Главное, успеть первой и предупредить наших. И ведь быстро не побежишь, приходится ползти по-пластунски. Здесь опасный участок – Арес может меня заметить, но нет, пока он занят перестрелкой с подполковником.
Через несколько минут я исчезла из поля зрения Ареса и, пригнувшись, побежала к бетонной стене, вплотную подходящей к ангару. Что происходит возле вертолета, мне видно не было. Сунула пистолет в кобуру, взобралась на ограду и сразу же спрыгнула обратно: за кучей бетонных плит залег вражеский автоматчик. Он вел перестрелку с парнями в сарае, что возле диспетчерской, и меня не заметил. Его напарник пытался пробраться в диспетчерскую, тогда ему проще было бы выбить наших из сарая.
Я оббежала ангар – с той стороны будет видно и автоматчика, и второго стрелка.
Выглянуть из-за стены. Выстрел в автоматчика. Выстрел во второго. Оба не успели сообразить, что происходит. Минус двое!
Взгляд влево: тепловоз, навес. Есть ли там кто-то, непонятно. Взгляд перед собой: противник стреляет из-за холма, с юга, отсюда его не видно, но по пути к воротам могут подстрелить. Справа – наши, должны меня узнать.
Я прыгнула вперед, кувыркнулась, метнулась к стене. Еще перекат, прыжок – и вот они, ворота…
Внутри пусто. Чака и Байрона подполковник отправил на запад.
Выругавшись, я подняла лежащий на полу автомат, зарядила подствольник гранатой из разгрузки, валяющейся тут же. Шарахнула по холму. По куче кирпичей вдалеке. Еще по холму…
Гранаты кончились. Я обыскала второй подсумок: еще две…
В ангар прилетело из гранатомета – я упала на живот, потрясла головой. Били не прицельно, и прямо в ворота не попали.
Вот вам конфетку! Я выпустила следующую гранату, перевела автомат в режим стрельбы очередями, выскочила на простреливаемый участок и рванула к раскуроченной взрывом диспетчерской, поливая неприятеля огнем наугад.
Противники решили не церемониться и бахнули по мне из подствольника. Граната разорвалась метрах в двадцати от диспетчерской. В ушах звенело, во рту появился привкус металла, но башка не кружилась. Поднявшись, я лицом к лицу столкнулась с одним из наших бойцов, он глядел удивленно.
