– Поэтому за все годы никто не рассказал первогодкам о секрете западного полигона, – магесса Улайла подошла тихонько, остановилась рядом с Доралом. – Когда проходит первая злость – все понимают, что это правильно. А вдобавок подобный подход позволяет раскрыть истинную сущность человека, силу духа, отношения в связке… Знаете, сколько боевых магов отсеивается на подобных экзаменах?
– Обратите внимание, – оживился Дорал, – как повел себя Шадек! В единый вздох взял роль ведущего, принимал решения, защищал друзей, и в ваших глазах его право на первенство было неоспоримым. В трудных условиях вы доверились ему. А почему? А потому что, как я всегда говорил, этот парень очень ответственный, просто сам еще этого не знает.
Шадек фыркнул и отвернулся. Улайла кивнула:
– Талантливый, умный, упертый. Один из самых способных магов, что приходили в Школу на моей памяти. Будем считать твою лень, отсутствие целей и, к слову, отказ от изучения уклонов противовесом сильному дару. Будь ты тщеславным и целеустремленным, я бы постаралась вышвырнуть тебя из Школы, чтобы не вырастить ходячую опасность для мира.
– Выходит, я такой талантливый, то это извиняет мое раздолбайство? – оживился Шадек и обернулся к Бивилке. Та засопела и опустила глаза. – Ты все слышала? Вот и конец этим вечным спорам, кто из нас сильнее. Но я не держу зла за все твои выпады, дорогуша, и в знак примирения готов разрешить поклоняться мне!
– Ненавижу тебя, – бессильно призналась девушка и опустила голову еще ниже.
– Я знаю, в переводе с девичьего это значит «Я тебя люблю, но ты свинья».
Бивилка застонала, закрыла лицо ладошками и метнулась в палатку. Шадек почесал затылок и отправился следом.
– Магистр, – окликнул Оль.
Дорал обернулся.
– Получается, ночью вам четыре связки экзамен сдавали – это ж двадцать человек бегали по лесу от фантомов. И как вам удалось за всеми уследить? Да еще сделать так, чтоб мы друг друга не видали и не слыхали, а?
– Колдовство! – ответил Дорал, улыбнулся и развел руками.
На излом (месяц после выпуска)
– Вот ты где.
На стол, где устроился с ужином усталый орк, упала ломкая тень. Орк поднял блеклые глаза с покрасневшими белками и криво улыбнулся в темные с проседью усы.
– Мое почтение, магистр. Давно вернулся?
Тень не шевельнулась. Темные глаза смотрели сердито.
– Утром. Я искал тебя, Тумаг.
Орк поставил локти на стол, переплел пальцы. Движения его были тяжелыми, медленными.
– Да я не прятался. Вот он, я.
– Ты что с девочкой сделал, Тумаг?
Орк подвигал челюстью взад-вперед. Мелькнули крупные неровные зубы.
– А что ты на меня волчищем смотришь, магистр? Я к тебе пришел. Я тебя спросил: есть толковый искатель под рукой? Ты сам ее ко мне привел. А теперь глядишь так, будто я ее украл.
– Тумаг, я просил ее беречь. А ты что сделал?
– Я берег. Хотя вообще-то я не нянька.
Мужчина нависал над столом, буравя глазами орка, тот угрюмо глядел исподлобья.
– Ну хорошо, – магистр ногой выдвинул стул, уселся, сложил руки на груди. – Давай рассказывай, как угробил мою любимую ученицу.
– Нечего рассказывать! – Орк стукнул кружкой и на стол плеснул эль. – Я делал свое дело, все делали свое дело, и девочка твоя – тоже! Тяжко обернулось? Тяжко. Моя вина? Не моя. С виду была обычная история: мага свернуло с пути, понесло по кочкам, ну бывает, случается. Наша работа какая? Отыскать, скрутить, доставить. Кто ж знал, что там такое?
– Рассказывай, – повторил мужчина, цедя слова сквозь зубы.
Тумаг тоже сложил руки на груди.
– Я тебе баечник? Девочку расспроси.
– Не могу.
Орк молча смотрел, ждал.
– Не могу, – повторил мужчина. – Она уехала. Ничего не объясняла, оставила мне записку, что не может быть искателем. Для нее уже назначение было готово, а она… Вот так.
– Не может быть искателем? – переспросил орк. – Кто ее спрашивает? Она уже искатель. Куда она убежит-то от этого?
Мужчина пожал плечами, сник.
– Тумаг, я хочу знать, что там случилось.
– Ты без меня знаешь. Все знают. Много шума было.
– Я не слушал шум. Я только вернулся из Алоники. Я хочу правду, а не слухи, и из первых рук. В подробностях.
Орк долго молчал, постукивал ногой по полу, потом махнул рукой и подвинул кувшин на середину стола.
– Паршивая история вышла, Дорал. Ты наливай себе тоже. Я расскажу.
* * *
Я думал, это будет прогулка. Неприятная – что ж хорошего, когда маг начинает творить безобразия? Неприятная, да. Но недолгая, не трудная и уж тем более без гнусных подарочков. А вышла одна из самых паскудных историй в моей жизни.
Нам требовался хороший искатель, потому как деревушка была далеко на юге. Кто знал, чего может натворить пришибленный маг, пока мы до него доберемся?
Молодой парнишка, самоучка из большой деревни. Жил да не тужил, ходил через порталы, работал на общинном поле, делал травяные составы. А потом у него чердак сорвало. Причем к тому вздоху, как нас известили, что дело дрянное, он уже разошелся так, что лишь держись! Ты ж знаешь, как это бывает.
Ну что, взял я твою девочку, взял трех боевых, да поехали.
Когда добрались до деревни, там уже творилось не пойми что. Маг на людей бросался, животину обижал. Слово ему поперек сказать боялись, потому как с теми, кто пытался, непременно случалось плохое. Кого дворовая собака порвала, сбесившись. Кто язвами покрывался, криком исходил…
К тому времени, как мы доскакали до деревушки, парнишка то ли прознал, то ли просто понял, что нельзя ему оставаться. Спалил хату деревенского головы вместе с самим головой, да и сбежал. Соседского младенца забрал из колыбели, совсем крохотулечный был ребятенок, даже имя ему дать не успели.
Девочка твоя считала у перепуганных сельчан образ и повела нас. И вот мы скачем-скачем, а ближе не становимся. Уходит от нас, зараза. Кругами водит. Мы сначала не понимали, отчего не можем изловить самоучку. Что может вполсильный, обученный Картами маг?
Ну, он нам показал. Фантомы воротил. И не простые, Дорал!
Случаются кошмарные сны, до того настоящие, что нельзя не поверить. Это было похоже. И все его иллюзии слоились.
Это знаешь, как? Будто просыпаешься от кошмара, что был до одури похож на правду, и понимаешь – все-таки сон. Но еще ходишь по дому и кажется, будто вот-вот натолкнешься на что-нибудь из того, что привиделось, уж очень настоящим оно казалось во сне. Боишься обернуться, открыть двери, отдернуть занавесь. Кажется, будто глядит кто-то. Что вот-вот…
