Шадек безо всякого воодушевления оглядел громадину, кисло скривился и обернулся к Бивилке. Само собой получилось так, что маги вместе с Агыном оказались впереди толпы, топавшей к дому Вражки, и жители Фонка держались от них на почтительном расстоянии. Эррен завернул домой еще от колодца, неохотно согласившись, что маги непременно должны взглянуть на непонятное.
Бивилка, в отличие от Шадека, изучала глыбу заинтересованно, как неожиданную и любопытную школьную задачу. Поглядела, наклонив голову к плечу, затем подошла, пригнулась, присмотрелась. Легонько потерла глыбу кончиками пальцев. Потом положила на нее покрасневшие ладошки и погладила. Склонила голову к другому плечу.
– За кирки браться надо, – заявил из толпы длиннобородый гном и переступил с ноги на ногу, – браться да откалывать понемногу. Авось до весны и разберем. Или девка там чего-нибудь умного начесала? Узнала чего?
Из толпы раздались хеканья и смешки.
– Кремнистый песчаник, – слегка повернув голову, четко произнесла магичка. – Телепортирован без почвенных долей, хотя на нижней части есть остатки земли. Имеет следы продолжительного магического воздействия.
Голос Бивилки звенел, и в нем отчетливо угадывался вызов.
– Это означает, – повышая голос, продолжала магичка, – что глыба была перемещена без природного своего основания. То есть ее могли не сбросить единым куском, а создать подобие пещеры, накрыв подворье куполом. Получается, что семейство вашего кожемяки на сей вздох может быть живым и невредимым. Начнете ковырять эту глыбу кирками – провозитесь много дней, спасти людей не успеете.
Даже под мешковатой теплой курткой было видно, как развернулись плечи девушки и выпрямилась струной спина. Магичка будто бы даже стала выше ростом.
– Поэтому лучше будет разобрать ее при помощи магии. А кирками можете почесать себе сами знаете что. Может, чего умного начешете.
Жители Фонка стояли, опустив глаза. Шадек вдруг понял, что чувствовали обитатели безымянных деревенек, когда Бивилка, приезжая в очередное поселение, заканчивала убеждать их в своем мастерстве. Ослами они себя чувствовали, вот что.
Агын, впрочем, выглядел спокойным. Гораздо спокойнее, чем был у колодца. Подошел поближе, тоже зачем-то потрогал камень.
– Значит, можно убрать это безобразие магическим способом? – уточнил он.
– Тьфу и растереть, – буркнула девушка.
– Растирайте, – вежливо одобрил орк и обернулся к сельчанам. – А вам, бесценные, советую отойти подальше. Шажков еще на десять.
– На двадцать, – Бивилка наконец обернулась, кровожадно оскалилась, и собравшиеся немедленно освободили пространство, – а то ведь обломки полетят. Как бы кого не зашибли.
Шадек тихонько прочистил горло, привлекая внимание девушки. Он уже выплетал мглистый, колючий с виду клубок. Его пальцы покрывались подвижным подобием ежиных иголок.
Бивилка подняла ладонь правой руки и принялась поводить пальцами левой, вытягивая что-то из подставленной ладони. Размеренно повторяла вполголоса невразумительное «Эйри тэолли тайо».
Агын наблюдал с любопытством. Отойти подальше, к своим односельчанам, орк и не подумал – для того он и голова, чтобы первым встречать всяческие трудности – из хвоста не больно-то поведешь остальных. Жители Фонка наблюдали с безопасного расстояния, шепотом переговаривались, многие выглядели смущенными, кое-кто смотрел на магов недоверчиво. По некоторым сельчанам было видно, что они рады бы убраться отсюда подобру, но интересно же!
Шадек морщился: вызревшее заклинание Разлада неприятно щипало кожу, да к тому же получилось неожиданно мощным. Вот что значит просидеть без дела кучу времени! Но бросать результат своего чарования на глыбу без парного направляющего заклинания было бы недопустимой самонадеянностью, так что приходилось терпеть. К тому же сам поспешил, что уж.
– Лай’иль! – прошептала Бивилка и умолкла.
Между ее ладонями висел в прозрачном морозном воздухе маленький клубок жестких серебрящихся нитей. По ним пробегали сполохи белого пламени.
Сельчане в один голос тихонько охнули и подались вперед, силясь получше разглядеть клубок. А Шадек, едва взглянув на него, швырнул свой Разлад на глыбу.
Десяток призрачных иголок, сорвавшись с ладоней мага, обрели плоть и стать: в серый каменный бок вонзились острые и прочные колья, каждое длиной в локоть. Словно живые, вбурились в толщу песчаника почти полностью, ровным рядом, на расстоянии нескольких шагов друг от друга. Прыснула во все стороны каменная крошка, полетела пыль, в глубине глыбы хрупнуло.
Толпа тут же шатнулась обратно, громко выражая изумление. Агын не сдвинулся ни на шаг, только прикрыл глаза ладонью. Бивилка щелчком метнула свой клубок следом, и нить послушно развернулась, змейкой пробежала между кольями, оборачивая каждое колечком, натянулась.
– Вот это спорота! – хлопнул себя по ляжкам один из наблюдателей, щербатый худой мужчина.
Маги не смотрели друг на друга, не было нужды. Разлад был отработан ими еще в школьные годы – во время вылазок на природу этим заклинанием кромсали стволы сухих деревьев на дрова.
У Шадека и Бивилки очень хорошо получалось работать вместе. Хотя в прежние времена они беспрерывно и нешуточно соперничали между собой – двойные заклинания у них выходили замечательными, образцовыми. Никакие другие пары учеников не могли повторить столь же слаженного и вдохновенного исполнения – как не получалось подобного у них самих в парах с прочими магами.
– Ты глянь на них – будто танцуют! – шептал кто-то в толпе.
Серебристые нити, подчиняясь Бивилке, расшатывали колья, а те, послушные велению Шадека, все глубже уходили в светло-серую толщу камня. Он потрескивал, там и сям откалывались куски, густо сыпалась пыль, окутывая подножие. Силуэты магов и орка через эту дымку казались далекими, мглистыми. Хорошо видны были только движения ладоней, окутанных сполохами: пронзительно-белыми у Бивилки и густо-синими у Шадека.
Если по-честному, маг побаивался, как бы не пришлось в итоге отступать перед каменюкой с дурными лицами, бормоча невнятные оправдания по поводу «Тьфу и растереть». Глыба оказалась куда толще, чем ему думалось, и колья, даром что магические, уже с большим трудом вгрызались в камень. А пыль застилала глаза и забивалась в нос, заставляя часто смаргивать и фыркать не хуже лошади. Под ноги сыпались мелкие камешки.
«Как там мой конек?» – не к месту подумал маг и снова фыркнул так, что конек бы, пожалуй, обзавидовался.
Скосив взгляд на Бивилку, Шадек увидел, что руки у нее дрожат и меж бровей прорезалась морщинка. Но серебристая нить упорно продолжала расшатывать Разлад, позволяя ему пробиваться еще глубже.
А когда колья по всей длине окончательно скрылись из виду, маг вдруг подумал и тут же вскрикнул:
– Эй, а как мы удержим ее, когда…
Окончание фразы заглушил грохот: Разлад расколол глыбу, пройдя насквозь. После чего, как всякий порядочный Разлад, побежал от образовавшейся дыры во все стороны, кроша каменную глыбу на огромные куски. Которые, как опять же положено частям целого, лишенным опоры, начали падать наземь.
