Умма посмотрела на Аррина. Отдавать ребенка незнакомым эллорцам казалось ей верхом бессовестности. Даже если сама она не имела ни желания, ни возможности его воспитывать. Но как единственная вменяемая родственница мальчика…
– Чушь, – сказал Кинфер, поняв ее сомнения. – Ты не сможешь толком о нем заботиться и не дашь ему десятой части того, что дадут эллорцы. К слову, Дорал одобрил мое предложение, а ты его знаешь – он магу плохого не посоветует.
– Ну если уж Дорал… А я смогу его навещать? А если ему там не понравится, его можно будет забрать?
– Я хочу в Эллор! – заявил Аррин. – Мне все понравится! Кинфер, там правда большая семья? А они добрые? И много детей? С ними можно играть? И можно будет чаровать? А животные есть?
Кинфер на все вопросы утвердительно кивал, и мальчишка повторил, обернувшись к тетке:
– Умма, я очень-очень хочу в Эллор! Эй, а мне дадут такую же сережку?
– Нет! – твердо ответил Кинфер. – Сережки надевают неисправимым эллорским эльфам. А мы попросим вырастить тебя приличным человеком!
Пока смерть (полтора года после выпуска)
Во всем Идорисе очень высок спрос на выпускников Магических Школ, ведь краев, как вы знаете, шесть, а Школ – только две. Наместники большинства городов стремятся заполучить к себе гласников, деревни же не могут о таком и мечтать, поэтому ни оседлые, ни переезжие маги без дела никогда не останутся.
После окончания учебы у вас будет доходная и почетная работа на всю жизнь!
Из выступления магистра перед первогодками
Магистр – трепло!
Выжжено на столе в учебной комнате
Под левой ногой с хрустом почил огрызок бублика. Такой черствый, что даже не размок в этой гнусной мороси.
Дождливым вечером столичный рынок был мрачным, угнетающим и почти безлюдным. Над редкими островками-прилавками колыхались свечи в стеклянных колпаках, да над некоторыми шатрами оставались поднятыми пологи.
Было тихо.
Лениво сползали с деревянных навесов грязные холодные капли. Влажным хрустом разносилось эхо шагов. Лавочники смотрели на красивую светловолосую девушку в простом шерстяном платьице не то с досадой, не то с надеждой: распродаться им хотелось, а сил торговаться уже не было. Потому окликать девушку и нахваливать товар они не торопились.
Умма и правда пришла сюда в самом конце дня именно в надежде сэкономить. Она не то чтобы бедствовала, но в последнее время работы было мало, а тут еще праздник на носу… Однако, пройдя по первому ряду с десяток шагов, магичка напрочь забыла, что привело ее сюда.
Происходило странное.
– Яблочки моченые, резаные сушеные, в меду варенные, – нерешительно завела молоденькая торговка, и Умма поняла, что стоит перед прилавком с фруктами, тупо глядя на развал.
Девушка покачала головой и отступила на шаг. Потерла лоб.
Она ощущала магические отголоски неясного происхождения. Совсем рядом было место или существо, наделенное грубой и плохо управляемой магической силой. Опасное.
Магичка сделала еще несколько шагов вперед. Под ногами опять захрустел мусор. Желтые огоньки над прилавками потускнели, затянулись мелкой рябью и стали отдаляться. На вздох показалось, что даже если она побежит, то не сможет добраться до этих огней, которые вдруг показались спасительными.
А потом все прекратилось.
Вернулись редкие звуки сонного вечернего рынка, и шелест капель по навесам, и хруст под башмаками. Свечные огни теперь снова были совсем близко.
Умма сглотнула и потерла ладонями щеки. Постояла, прислушиваясь. Ничего.
Сделала шажок вперед. Тихо.
А потом за спиной топотнуло и в плечи Уммы вцепились тонкие пальцы:
– Догадайся, кто!
* * *
Умма полагала, что гости начнут съезжаться не раньше завтрашнего вечера, поэтому на ужин предложила Бивилке наскоро поджаренные лепешки со сливовым вареньем. О том, зачем она ходила на рынок, девушка после встречи забыла напрочь, до того обрадовалась подруге.
Умме было неловко за скромное угощение, но Бивилка не привередничала. В Школе, где обучают магов, на вспоможение не больно-то разгуляешься, и если родня не помогает, то волей-неволей приучаешься быть рачительным. Или начинаешь подрабатывать, но тут у обеих подруг не больно-то складывалось, как в Школе, так и после нее. Так что простенькие поджаристые лепешки Бивилка уписывала с большим энтузиазмом.
– Другая сторона жизни на вольных хлебах, – Умма сунула в печь ковш с водой и села за низкий шаткий столик напротив подруги. Тоже потянулась за лепешкой, зачерпнула ложку густого варенья. – А вот отправились бы гласниками в какой-нибудь городок – жили бы получше. Как вот Оль: пошел и не жалеет!
– Так никогда не поздно, – Бивилка впилась зубами в очередную лепешку и слизала со своей ложки тягучую каплю варенья. – Шли голубя в Школу, подберут что-нибудь!
Умма замотала головой.
– Не хочу. Страшно. Тут я сама по себе – и какой с меня спрос? А если я гласный маг, присланный Школой… Ответственность за судьбу города, благополучие людей… Ух! Не по мне такая ноша.
Бивилка кивнула.
– Оль – он обстоятельный у нас. Серьезный, ответственный. И с людьми хорошо ладит. И выглядит солидно. Одно слово – гласник!
– Солидно, как же, – прыснула Умма.
– Ну, в сравнении со мной, – добавила Бивилка и вернулась к своей лепешке.
Маленькая, юркая, щуплая, с пушистой соломенной косичкой, она никак не отвечала представлениям о гласном маге, которому можно доверить благоденствие города. Бивилку легче было представить перед прялкой или на птичнике, рассыпающей зерна по кормушкам, чем в городской ратуше или за писчим столом.
А что эта невзрачная девушка была сильным и отменно обученным магом – этого на ней написано не было.
– Почти полтора года самостоятельности, – размышляла вслух Умма. – Уже должно было что-то наладиться? Или вольная жизнь – не моя дорога? Быть может, нужно решиться да и податься в гласники, приучиться к ответственности, а?
Бивилка замотала головой, улыбнулась.
– Ты нарочно на себя наговариваешь, Уммочка, да? Чтобы мне не обидно было? Ты же тут хорошо устроилась – правильно сделала, что перебралась в столицу. В том-то городе, как он назывался… где ты жила в прошлом году? Там у тебя домик был совсем на отшибе, крохотный – а тут как хорошо, тепло, просторно! Как с работой-то, Уммочка, наладилось? Магов же тут небось тьма темная!
– Магов много, – согласилась подруга и гордо вскинула голову, – но мои зелья – лучшие в городе! Многие травки сама собираю, кое-что выращиваю, да и рецепты – не обычные, а мои собственные, улучшенные!
– Это значит, твои настойки быстрее помогают?
