Должно быть, он слишком увлекся – Самер не слышал шагов и вздрогнул от звуков голоса:
– Как вам джамайское гостеприимство, мудрый?
Округлый говор, правильные интонации – лишь гортанное «р» выдавало уроженца островов. Верховный обернулся к чернокожему капитану.
– Сказал бы, но без ругани не выйдет.
– О Джамайе только и говорить, что на языке трущоб, – Нда́фа пожал массивными плечами. – Но я не смею: и вы, и ваш батюшка годами учили меня манерам.
– Настанет день, когда ты меня превзойдешь. Ладно. Что ты узнал?
– Немного. Горожане ничего не знают. Сами понимаете: я не расспрашивал, просто ходил и прислушивался. И ничего.
– Как держат себя маги?
– Маги не толкутся в базарной толпе. Особенно теперь, – полные губы Ндафы изогнулись в ухмылке. – Наверное, сидят в обители и ждут. Как нашкодившие дети.
Самер фыркнул.
– Пока ты прислушивался, ко мне пришел гость из ложи торговцев. Говорит, я первый Верховный, посетивший их славный город. Заверил, как счастливы меня принять… – Ндафа сдвинул брови, и чародей кивнул: – Правильно хмуришься. Дальше он начал меня расспрашивать. Осторожно. Но купцы все знают. Слухи просочились за стены обители.
– Может, так оно и должно быть, – проговорил капитан. – Джамайя небольшой город, за пару дней слухи дойдут и до базаров.
– Наверное, – невесело согласился Самер. – Уладить по-тихому уже не получится.
– Давайте не будем загадывать, мудрый.
– Я не загадываю. Но ты должен знать об этом, потому и рассказываю.
Ндафа молча поклонился и направился к двери, однако в последний миг остановился.
– Думаю, вот что интересно. О чем в харчевнях толкуют, так это о вашем приезде. Чего я только не слышал! Что вы прижмете к ногтю местных колдунов. Что вы продались за золото здешних купчиков и проворачиваете для них дела. Нет, говорят третьи, Верховный колдун-то – давний друг Царя Царей, да продлятся его годы. Если он чьи дела и проворачивает, то лучезарного.
– Даже так? – Самер склонил голову набок.
– Вот и я решил, что вам понравится.
Еще раз поклонившись, капитан вышел и притворил за собой двери.
Значит, и эти слухи начали ходить. Что ж, этого следовало ожидать. Закусив губы, чародей устремил взгляд вдаль.
Неприятность в обители чародеев, так говорил распорядитель ложи. Так можно сказать о нерадивом челядинце или захворавшем родственнике, да и то о дальнем. Понимал ли чиновник, что неприятность джамайских магов – не просто преступление и не жестокое убийство шлюх и нищих?
Купцам-то какое дело до магов, чего может хотеть денежный мешок? Поторговаться с Кругом, запустить руку в дела обители? Самер дошел до того, что задумался: может, и бедняк на причале оказался там неспроста? Например, дожидался прибытия галеры, чтобы доложить, кому следует?
Чародей бросил взгляд вдаль, где восходящая луна вычертила силуэт башен обители. Не копья – колья, поджидающие неосторожного. «Они ждут меня», – внезапно понял маг.
Эту мысль он отогнал подальше.
Самер смутно помнил день, когда увидел Царя Царей впервые. К наставнику прислали мальчика с глубоко посаженными глазами и неловкой походкой человека, вымахавшего на локоть за последний год. Старик тогда поклонился, да и поздоровался необычно: слишком любезно для простого ученика. Лицо учителя, грубое, как лики статуй в деревенских храмах, редко бывало приветливым, и Самера это заинтересовало.
Прошло несколько дней, пока он осмелился подступиться с расспросами.
Поначалу наставник на него наорал. Даже кулаком по столу грохнул. Но Самер назубок выучил повадки старого Газва́на и просто ждал.
– Возьми тебя Бездна! Иана́д ас-Абъязи́д, сын узурпатора. Ну что, доволен теперь?
Воцарилось молчание. Даром что юнец, Самер понимал, какое признание вытянул, а вытянув, не знал, что с ним делать. Наставник нарушил тягостную тишину:
– Это воля самого Черного Азаса.
Их класс был пустой голой комнатой, в которой стоял грубый стол и две тяжеловесные скамьи. «Все прочее ты можешь ненароком разрушить», – говорил старик. Юношу здесь знобило, и по полу тянул сквозняк, но мурашки по спине у Самера бежали не от холода.
– Узурпатор… свергший царей-чародеев… захотел сделать наследника магом?
Будь он понаглее, отметил бы: «И почему я не удивлен?» Да нет, непременно бы отметил, но наставник заговорил прежде, чем он успел открыть рот:
– А если и так? Ведь нам же с того сплошная польза! Впрочем, Дара у мальчишки нет.
– Это еще хуже! – горячо воскликнул Самер. – Он никогда не станет одним из нас! А все, что узнает, обратит против Круга.
– Ты еще поучи меня, – едко заметил старик. Потом скривился: – Не знаю, не знаю… Может, узурпатор так и хотел. Но ведь это такой случай, понимаешь? Мы сможем повлиять на мальчика.
– Почему… почему вы мне все рассказали?
– Так ведь это не тайна никакая. Ну да, я не показываю его кому попало. Горячих голов у нас полно. Но высшие чародеи единогласно решили. Для них это не тайна, да и ты… вроде не так глуп, как хочешь казаться. Пойми, такой случай выпадает раз в поколение. После всего, что пережил Круг, это подарок судьбы. Понимаешь?
Нет, Самер не понимал. Не раз и не два он слышал истории о резне в Амарре, Сака́ре, Ктуре, когда магов выволакивали из кроватей посреди ночи, а судили их нищие и пьяницы, набранные тут же, под зарево пожаров и крики «Азас!» и «Смерть!». В общем, чтобы возненавидеть выродка, у Самера было довольно поводов.
Во второй раз он столкнулся с владыкой спустя годы, наутро после того, как маги назвали его Первым-в-Круге.
Начавшаяся по календарю весна еще вступала в права. В сером небе громоздились тучи, словно сезон бурь и не заканчивался. Во дворец его не привезли даже – доставили, и стоило ему выбраться из носилок, припустил мелкий холодный дождь.
«Хорошее же знамение!» – помнится, подумал маг.
Несмотря на непогоду, первый внутренний двор отнюдь не пустовал: чиновники и гонцы спешили, не обращая внимания на морось. Сопровождавшие вельмож слуги несли промасленные пергаментные зонтики и фонари из цветного стекла. Самер впервые был во дворце и хотел получше все рассмотреть, но его спешно увлекли в лабиринт проходов и галерей, пока не вывели в садик, такой заросший, что чародей и не подумал бы, что здесь такие водятся.
– Самер сар-Алай, Первый-в-Круге и Верховный маг! – возвестил одетый в черное евнух.
Ответом ему была тишина. Или, может, дождь поглотил все звуки?
– Прошу, мудрый, – охранник говорил вежливо, но коснулся плеча чародея, недвусмысленно показывая, что ему следует идти. – Лучезарный ждет.
