Все указанные органы военной контрразведки — как большевистские, так и «военспецовские», — с разрушенным или неналаженным аппаратом, действующие без координации, по определению не могли работать эффективно.
5–7 июля 1918 г., как уже говорилось (Раздел II, глава 1) состоялись заседания Комиссии по организации разведывательного и контрразведывательного дела, или, по выражению руководства Оперода, «совещание представителей основных руководящих органов контрразведки». ОВК Оперода добивалось, прежде всего, постановки работы Регистрационной службы ВГШ под контроль ОВК: руководство ОВК, равно как и руководство Оперативного отдела Наркомвоена (С. И. Аралов и Г. И. Теодори), относилось с недоверием к служившим во Всероссийском главном штабе военным специалистам
[847].
Совещание разработало «Общее положение о разведывательной и контрразведывательной службе», вскоре утвержденное Л. Д. Троцким. Согласно документу органами, ведающими «активной» контрразведкой, признавались: Регистрационная служба ВГШ, отделы и отделения регистрационной службы штабов военных округов; отделения Регистрационной службы при Высшем военном совете и штабах участков и районов Завесы; «Отделение военного контроля при Оперативном отделе Народного комиссариата по военным делам и могущие учреждаться последним особые подчиненные ему органы на местах».
Из «Общего положения…» следует, что Оперод проиграл. Если компетенция контрразведывательных органов Высшего военного совета (контрразведка в Завесе — иррегулярных частях, сдерживавших натиск германских войск после заключения Брестского мира) и Всероглавштаба (контрразведка за границей, в Наркомвоене и НКИД, иностранных посольствах и иных официальных представительствах, «а также разработка отдельных шпионских дел на всем пространстве государства, по особым поручениям начальника Оперативного управления», что давало возможности для произвольного увеличения компетенции) очерчена четко, то Оперод, как в сказке Шарля Перро, получал только кота вместо мельницы и осла. ОВК согласно статье 12-й «Особого положения…», «не имея ограниченной территории для своей деятельности… ведет по непосредственным указаниям Оперативного отдела активное противодействие разведке тех вооруженных сил, которые в данный момент угрожают Российской Советской Республике, ведает охраной от посягательств шпионов всех центральных советских учреждений, за исключением ведомств Военного, Морского и Иностранных дел, и выполняет особые поручения по непосредственным заданиям Народного комиссариата по военным делам». Таким образом, функции ОВК сводились к наблюдению за всеми центральными учреждениями РСФСР, кроме тех, которые в первую очередь должны были работать под наблюдением военной контрразведки (они находились в сфере влияния ВГШ), а также к выполнению экстраординарных поручений руководства военного ведомства. Последнее скорее подходит тайной полиции (т. е. ВЧК), но никак не органу военной контрразведки. Разграничение предметов ведения органов военной контрразведки в «Общем положении…» произведено крайне нечетко
[848]. Все три органа не зависели друг от друга в финансовом отношении, хотя Высший военный совет обязывался сообщать сметы на контрразведку «Всероссийскому главному штабу для сведения». Оговаривалось, что «Кредиты на контрразведку… ассигнуются в размере 3-месячной потребности; отпуск денег… на иные сроки производится согласно особых указаний» коллегии Наркомвоена
[849].
Летом 1918 г., как установил И. И. Васильев, органы Военного контроля в центре и на местах выполняли ответственные политические задачи по защите Красной армии от подрывной работы внешней и внутренней контрреволюции. Они боролись «…с заговорщиками и предателями, шпионами и террористами, проникавшими в ряды Красной армии»
[850]. Отделение военного контроля Оперода, как установил Ю. Б. Долгополов, «проверяло состояние охраны на артиллерийских и пороховых складах, участвовало совместно с ВЧК в расследовании левоэсеровского мятежа в июле 1918 г. и убийства немецкого посла Мирбаха. Одно из крупных дел Военного контроля связано с пресечением шпионско-подрывной деятельности стран Антанты» и США: «Первые сигналы поступили из пункта Военного контроля в Вологде. Туда якобы в знак протеста против заключения… Брестского договора… а по существу, чтобы уйти от наблюдения ВЧК и быть поближе к англо-американским войскам, высадившимся в Мурманске и Архангельске, выехали военные миссии и другие представительства некоторых стран Антанты. Вологда была в то время важным узловым пунктом связи Петрограда и Москвы с войсками, сдерживавшими наступление англичан и американцев в глубь страны и не позволявшими им объединиться с контрреволюционными силами. Это объединение представляло большую опасность для молодой Советской Республики. На севере страны — в Мурманске и Архангельске — еще с довоенного времени были сосредоточены огромные запасы материально-технического имущества войск. На Востоке находились большие людские резервы. Слияние этих ресурсов… создало [бы] единый фронт международной и внутренней контрреволюции. В Вологду одиночками и группами стали пробираться враждебные Советской власти элементы» и команды военнослужащих Антанты, прибывшие в Россию до заключения сепаратного мира с Германией. Члены американской и сербской военных миссий установили связь с внутренней контрреволюцией и собирали сведения о составе и численности красноармейских частей, дислоцировавшихся в этом районе, а также направлявшихся через Вологду на север и восток страны. Члены миссии вели вербовку иностранных военнослужащих в белые армии. Военные миссии отказались от предложения советских государственных органов переселиться в благоустроенные дома в городе, ссылаясь на временный характер своего пребывания в Вологде. Они могли, с одной стороны, успешно продолжать свою деятельность, с другой — трубить о «неудобствах», создаваемых большевиками для иностранных представительств. Вокруг миссий сгруппировались агенты белогвардейских разведок и другие контрреволюционные элементы. Военный контроль установил наблюдение за неким Кудрявцевым, оказавшимся посланником главнокомандующего войсками Восточного фронта М. А. Муравьева. Кудрявцев вошел в контакт с иностранными военными миссиями и попытался создать в Вологде некое подобие отделения контрразведки, работавшего на Муравьева. Военный контроль арестовал Кудрявцева за шпионаж и доказал его вину
[851]. В Следственном отделении ОВК с августа по декабрь 1918 г. в производстве находилось много крупных дел по шпионажу, измене и другим военным преступлениям. ОВК установило, что заговорами в 3-й и 4-й армиях Восточного фронта руководят из одного центра, местонахождение которого военные контрразведчики также установили. «Правоэсеровская группировка, действовавшая в Приуралье и Сибири под флагом Учредительного собрания, разрабатывала и активно проводила в жизнь мероприятия по подрыву боевой мощи Красной армии изнутри». Заговорщики насаждали в красноармейских частях своих агентов, передавали замысли и планы советского военного командования противника, вели активную антисоветскую агитацию среди красноармейцев, добиваясь перехода на сторону белогвардейцев целых воинских частей. Активно готовились теракты против военно-политического руководства, взрывы мостов и т. д. Заговор был довольно разветвленным (его нити тянулись из городов Поволжья в Москву и Петроград) и представлял серьезную угрозу; он был ликвидирован совместными действиями ВЧК и военного ведомства
[852].
