Не позднее 17 марта А. Г. Васильев, наконец, убыл на фронт (в этот день его заменили в комиссии по перерегистрации партии
[1068]), однако вскоре вновь вернулся в стены Академии Генштаба РККА. Впрочем, нашего героя ждали новые неприятности по партийной линии. 9 апреля 1921 г. на общем собрании коммунистической фракции Академии Генштаба разразился скандал, 14 апреля члены бюро коммунистической фракции составили текст обращения «К общему собранию фракции Академии Генштаба»
[1069], в котором указали о сложении с себя полномочий членов бюро.
15 апреля на общем собрании коммунистической фракции Академии Генштаба РККА был избран новый состав бюро
[1070], а 19 апреля состоялось заседание бюро коммунистической фракции, на котором присутствовали: «члены бюро, избранные на общем собрании 15 апр[еля], — Янель, Заславский, Песин, Сухоруков, Смоленцев, Барщевский, Беленький, Островский, Федько, Урицкий С., Касванд и члены старого бюро — Васильев А., Драгилев, Вольпе и Венцов»
[1071]. Для начала Вольпе ввел новое выборное партруководство академии в курс дела, а потом ряд вновь избранных отказался от работы в бюро: «Тов. Янель мотивирует тем, что ему предстоит операция в груди, к которой он должен подготовиться, т. Касванд — моральным подавлением вследствие крайнего переутомления и недопустимого отношения фракции к своим выборам; тт. Урицкий С., Барщевский и Федько — тем, что они в ближайшие дни уезжают из Москвы бороться с бандами Антонова; тт. Турчан, Заславский и Островский — крайней перегруженностью работой учебной и в других учреждениях»
[1072]. Вследствие самоотводов было решено «перенести» вопрос «на общее собрание фракции, где и произвести довыборы членов бюро взамен выбывающих»
[1073]. Президиум бюро коммунистической фракции переизбрали, но финал заседания был предсказуем: «Тов. Васильев А. передает полномочия бюро нов[ого] состава и заявляет, что тт. Васильев, Янель и Вольпе останутся в бюро с правом совещательного голоса сроком на один месяц для создания преемственности в работе бюро»
[1074]. Как видим, все в строгом соответствии с решением бюро старого состава от 14 апреля.
При этом уже в протоколе заседания бюро коммунистической фракции академии за 4 июня Васильев вновь числится «председателем» заседания
[1075], а 8 июня он был избран на заседании бюро фракции в президиум бюро фракции, а также в состав учетно-распределительной тройки дополнительного курса академии
[1076]. Однако 14 июня 1921 г. стали достоянием более широкого круга большевиков академии, чем этого бы хотелось старому партийцу, его похождения во 2-м Доме Советов: в этот день на заседании президиума бюро коммунистической фракции Академии Генерального штаба РККА было рассмотрено «…заявление т. Волкова комиссару Штаба Ильюшину о т. Васильеве А.» Было решено «…последнего с соответствующим материалом направить в судебно-следственную комиссию для дальнейшего разбора дела»
[1077]. 16 июня на общем собрании фракции старый большевик высказал товарищам по партии свои мысли по вопросу «О партийной этике». Фракция постановила: «Обращение т. Васильева принять к сведению»
[1078].
Видимо, никакого разбора не было: по состоянию на 1 июля Васильев участвовал в деятельности президиума бюро коммунистической фракции Академии Генерального штаба РККА — словно никаких решений «направить» его вместе с материалом «в судебно-следственную комиссию» и не было вовсе. Первым же пунктом собравшиеся постановили «добавить в состав Военно-научного общества четырех товарищей: Васильева, Соколова Конст[антина], Ахова и [Д.] Евсеева»
[1079].
В связи с приходом на учебу в Академию Генерального штаба РККА большевиков — героев Гражданской войны серьезно осложнилось положение А. Г. Васильева и его ближайших товарищей: в коммунистическую ячейку пришло немало молодых да ранних партийцев, косо смотревших на старых большевиков и жаждавших занять место под солнцем. Тощие коровы на удивление быстро съели тучных, вышвырнув Васильева сотоварищи из руководства ячейки. 24 июля на заседании общего собрания коммунистической фракции Академии Генерального штаба РККА констатировалось «принципиальное расхождение членов бюро»
[1080]. Следует подчеркнуть, что вчерашние фронтовики, сегодняшние слушатели Академии Генерального штаба РККА ощущали себя настоящей «солью» Красной армии: на том же самом общем собрании коммунистической фракции академии констатировалось: «Самое важное — это правильно развить и углубить постановление Оргбюро ЦК путем внесения на рассмотрение наших центральных партийных и военных органов ряда проектов и положений, разработанных технической комиссией дополнительного курса и рассмотренных бюро. Бюро должно относиться к назначению каждого выпускаемого генштабиста с величайшей экономией, т. к. должно быть принято во внимание, что дополнительный курс имеет в своем составе крайне незначительное количество (от 60–70), которое не в состоянии удовлетворить острой потребности Красной армии в Красном коммунистическом Генштабе, даже на первый период. Бюро должно учесть необходимость еще в этом году создать как в центре, так и на местах ряд опорных пунктов в лице слушателей первого выпуска. Для определения важности тех должностей, которые должны быть заняты первым выпуском еще в течение первого года, бюро должно учесть весь опыт и знание местных условий теми товарищами, которые в течение трех лет бросались из стен академии в гущу Красной армии и которые сейчас находятся на местах»
[1081].
Большевики вчерашнего дня были на редкость безграмотны, для передачи колорита эпохи приведем их победный марш без редактирования. 7 сентября 1921 г. на заседании президиума бюро коммунистической фракции Академии Генерального штаба РККА коммунистами Бородулиным (председатель), Занилацким и Жабиным (секретарь) был рассмотрен вопрос «О недостойном поведении членов ячейки Мануйлова, Васильева, Евсеева и Розена». Собравшиеся постановили: «Принимая во внимание стремление к диктатуре старых членов РКП ячейки Военной академии в лице Васильева, Евсеева, Розена и при всемерной поддержке т. Мануйлова и их недопустимые действия, как членов РКП, во всех их действиях, как, например, указанные лица стараются всеми мерами подорвать авторитет бюро: они предлагали кандидатов Н. Чембровского и Этингера при выборах в бюро, ранее ими же рекомендованных (так в тексте, следует — аттестованных. — С. В.) как ненадежных членов РКП, тем самым стараясь спровоцировать выборы. Причем ранее Н. Чембровский был предназначен бюро к исключению из партии, что им было известно. Кроме того, после общего собрания ячейки, когда стремление к диктаторским полномочиям и замашкам были обрезаны постановлением и бюро было избрано на общих основаниях коллективное, в каковой состав не вошли указанные лица, они повели закулисную агитацию против бюро в целом, обвиняя его в эсеровских методах работы и проведении эсеровской линии, отмечая партийную неустойчивость и неблагонадежность его нового состава как молодых членов партии (как это в духе старого окопноправдиста. — С. В.). Это особенно ярко выразилось при перерегистрации дополнительного курса, когда т. Розен открыто выступал против бюро и ячейки в целом и получил за это соответствующий выговор от перерегистрационной комиссии. Указанные товарищи после перерегистрации стали вносить еще большее разложение в ячейку академии, рекомендуя в оставлении в партии таких лиц, кои предназначены к исключению — как, например, [Никдиди], открыто заявляя, что, хотя эти лица не могут быть членами РКП, но что они чуть не хуже тех, которых уже перерегистрировали, — например, Замилацкого, и не хуже тех, кого оставляет бюро.
