Зато не было погони. Дергая рычаги, Непрухин злобно радовался. Ни вертолет, ни самолет не могли бы сейчас подняться в воздух. Что такое ползущий оранжевый трактор, вид сверху? Легкая мишень. Не накрыть ее с первого захода — позорище даже для не очень опытного летчика.
В погоню по леднику Непрухин не очень-то верил. Какая погоня при видимости в тридцать метров? Смех один. Сомнений нет: все «как один» бывалые полярники поклянутся, что пускаться в путь в такую погоду равносильно самоубийству. Новички не знают дороги. Нет, проводников оккупанты не найдут… А сунутся сами, не зная ориентиров, лишь по карте, компасу да спутниковой навигации — ну и исполать. В два счета собьются с дороги, а кто сбился, тому недолго искать трещину. Иную из них и на воздушной подушке не перемахнешь…
И все же он гнал трактор на предельной скорости. На бога надейся, в удачу верь, логику цени, а ослом не будь, вредно это.
В белой штриховке пурги едва разглядели холодный склад — полузанесенное снегом длинное низкое здание, крытое профилированной жестью. В его ветровой тени расположился корявый домик, поставленный давным-давно именно на случай, если кто-нибудь будет отрезан здесь пургой. С некоторых пор в нем обитал дизелист Самоклюев, сосланный сюда Ломаевым за уголовную внешность, не способствующую положительному имиджу Антарктиды и антарктов.
Сквозь крохотное оконце пробивался слабый свет. Дизель-генератора на седьмом километре отродясь не водилось, и свет обеспечивался реликтовой керосиновой лампой, а тепло — печкой-капельницей. Воняло керосином и соляром.
Вдыхая привычные запахи, дизелист Самоклюев отчаянно скучал. Из достижений культуры в его распоряжении находились лишь магнитола на батарейках, несколько компакт-кассет с попсой да около десятка книг Дюма, Дрюона и Фенимора Купера, изъятых приказом Ломаева из библиотеки Новорусской. Ни работы, ни отдыха по душе. Одно слово — ссылка.
Правда, редкий день его не навещал кто-нибудь. Растущему поселку требовались горы провианта. Быстро таяли запасы тушенки, муки и мороженой птицы. В резерве пока оставались тонн двадцать рыбы с польского траулера. Завхоз Недобитько поначалу сопровождал едва ли не каждую волокушу, затем сделал из Самоклюева своего заместителя по холодному складу. Тот не возражал. Вести отчетность и собачиться с «гонцами» из-за вненормативного ящика консервов оказалось противно и муторно, но лучше уж такое занятие, чем никакого.
Сегодня Самоклюев никого не ждал. Пурга! Слушать музыку надоело. Иностранными языками дизелист не владел, а поиск в эфире выпусков новостей на русском языке оказался делом трудным, и все равно слышимость была никакая. О том, что делается в мире, Самоклюев узнавал от визитеров.
Приходилось читать книги, чего он не любил с малолетства. Приключения Натти Бампо, снайпера и болтуна, парадоксальным образом вгоняли дизелиста в злость и зевоту одновременно. От самодовольных монологов главного героя делалось тошно. За время любого из них ирокезы трижды успели бы превратить оратора в дуршлаг.
Визжала пурга за окном. Самоклюев рычал.
Потом явились гости, и Натти Бампо полетел в угол. Выслушав рассказ Непрухина и Женьки о захвате Новорусской, дизелист-завхоз огорченно крякнул, поскрипел зубами, сказал несколько ненормативных слов, а потом повел себя в высшей степени целесообразно:
— Что вам выдать?
Много ли погрузишь в трактор без кабины, лишенный даже волочащихся следом саней? Навалившись втроем, орудуя ломиками, неслышно матерясь в вое пурги, безжалостно отодрали кровельный лист от крыши склада. Кое-как загнули кромку, пробили отверстия для крепления троса — вот и сани.
Самоклюев был готов отдать все. Тушенка? Бери ящик. И ящик сгущенки. И чай. И кастрюлю. И примус. Эх, жаль, нет палатки! Бери тогда вот этот брезент. И вон те доски. Соорудите из них что-нибудь этакое, вроде яранги… Трос бери. Веревки бери — все, какие есть. Бочку соляра бери. С теплой одеждой, извините, проблема, но подшлемник и шерстяную маску на морду — бери. Рукавицы — бери. Каэшку мою бери подержанную. Свитер бери в запас, хороший свитер, теплый, жена на спицах вязала…
— Ты разве не с нами? — спросил Непрухин для порядка. Он не хотел, чтобы Самоклюев, простая душа и хороший человек, выказал желание идти в пургу. Пришлось бы отказать, наверное. Зачем троим рисковать там, где и двух много?
— Я того… — Дизелист отчего-то смутился и забегал глазами. — Я это… останусь.
— Уверен? — просветлел лицом Непрухин.
— Ну сказал же…
— Значит, так тому и быть. Мы не в претензии.
Самоклюев косолапо переминался с ноги на ногу, не зная, куда девать глаза.
— Ты того… этого… не гони очень-то. За вешками следи в оба. А то знаешь ведь: шибче едешь — глубже будешь.
— Учи ученого… — Непрухин отчего-то насторожился. — Ты мне только это хотел сказать?
— Ну да. А что еще?
— Так, знаешь ли. Показалось.
— Креститься надо, когда кажется, — проворчал дизелист, упрямо глядя в сторону.
— Тогда бывай здоров. Увидимся.
— Погодь, барахло увязать помогу…
Пришлось повозиться втроем, закрепляя как следует груз на импровизированных санях. Спешили. Материли метель, рычали, кровавили пальцы о трос. Кто захочет проверять, выслана ли погоня, методом встречи с нею! Нет таких недоумков. Затянули последний узел — и в путь! Трактор дернулся, натянул трос, поволок сани, быстро набирая скорость. Непрухин помахал рукой на прощание.
Оставшись один, Самоклюев лишь слегка покосился на разоренный склад, где гулял ветер, засыпая провизию тоннами снежной крупы, и жалко трепыхалась недоломанная кровля. Наплевать. Склад больше не интересовал Самоклюева. Укрывшись от прямых ударов стихии за стеной своего домика, дизелист еще долго вслушивался и всматривался в снежную круговерть. Потом он закоченел, а заодно уверился, что погони за беглецами не будет. Во всяком случае, до тех пор, пока не успокоится расшалившаяся стихия. Без сомнения, супостаты пришли к выводу, что двое сумасшедших и так никуда не денутся…
Значит, время опрометчивых действий еще не наступило. Самоклюев вернулся в домик, подобрал заброшенного в угол «Следопыта» и попытался погрузиться в чтение. Спустя пять минут он чертыхнулся, отложил книгу и без малейшего успеха поискал в эфире родной «Маяк». Тяжело вздохнув, обрушился на койку. Мыслей и сомнений у дизелиста было хоть отбавляй. А вот делать до окончания пурги было решительно нечего.
* * *
Спустя неполных два часа после начала операции силы вторжения захватили практически все антарктические поселения, имеющие хоть какое-нибудь значение. Кое-где — с применением оружия и потерями, как в Новорусской. Кое-где — практически без сопротивления, как в Мак-Мёрдо. (Единственным инцидентом там стало исчезновение двух недавно иммигрировавших антарктов, известных своими антиамериканскими взглядами, по всей вероятности прихвативших с собой нескольких охотничьих ружей с большим количеством боеприпасов. Морпехи прочесали окрестности, но никого не нашли — искать беглецов в домике-музее Скотта в голову никому почему-то не пришло, хотя, как позже выяснилось, беглецы прятались именно в музее.)
