Аза (которой не нравятся намеки на галлюцинации): «Нет, вы правы. Мне стало скучно, вот я все и выдумала. Не будем больше об этом».
Директор (пристально вглядывается Азе в лицо, пытаясь понять, не издевается ли она над ним): «Хорошо, мисс Рэй, но давайте впредь без выкрутасов».
«Выкрутасы» он произносит таким тоном, будто это что-то непристойное.
Как только мне удалось выбраться из кабинета директора, я прижалась лицом к окну на лестничной площадке, пытаясь снова разглядеть увиденное мною ранее, – но там уже ничего не было. Ничего.
Сейчас вид у папы совершенно измотанный. Сегодня ужин готовил он и клянется, что его запеканка с лапшой под соусом «на скорую руку» (явно с примесью арахисовой пасты) – блюдо тайской кухни. Но в тайские блюда макароны не добавляют, равно как и вяленое мясо. Я почти уверена, что видела в запеканке кусочки вяленого мяса.
– Она правда что-то видела, – говорит он маме.
Мама награждает его укоризненным взглядом. Папе частенько приходится расплачиваться за то, что он верит во всякие вещи, не имеющие логического объяснения. Он неисправимый фантазер, а мама и Илай у нас в семье реалисты. В конце концов папа пожимает плечами и поворачивается к плите.
– Ей что-то привиделось, – говорит мама. – У нее были галлюцинации.
– У нее богатое воображение, – говорит Илай, усмехаясь тому, как звучит эта глупая фраза, которую употребляют по отношению ко мне всю мою жизнь.
– Думайте что хотите, – говорю я. – А вообще, давайте забудем эту историю.
Я уже один раз выходила на улицу, чтобы снова поглядеть на небо: на его темном фоне виднелся тонкий ломтик луны, и в нем не было абсолютно ничего необъяснимого. Небо как небо, а в нем Полярная звезда.
Я люблю небо, потому что для меня оно в чем-то рациональнее, чем сама жизнь.
Глядеть на небо вовсе не тоскливо, даже при том что картина умирающей барышни, глазеющей в небеса, неизменно наводит на мысли, что скоро она туда и отправится. У меня небо не ассоциируется с Высшей силой. В моем представлении это скопище газов и отдаленные отголоски потухших небесных тел.
Правильное название Полярной звезды – Киносура, по имени одной нимфы. Это навигационная звезда: по ее положению на небе можно определить местонахождение и курс корабля. Ученые древности считали (и здесь я снимаю шляпу перед гениальными и чудаковатыми философами семнадцатого века, одним из которых был Жак Гаффарель, ведь именно они изучали и возрождали астрологические практики давних времен. «И как только она их находит?» – спросите вы. Как-то так: однажды, погрузившись в самые недра библиотеки, я наткнулась на диаграмму звездного неба. Изображенные на ней звезды походили на полчище плодовых мух в чашке Петри. Эта диаграмма и положила начало моему Помешательству) – итак, ученые древности считали, что звездные узоры складываются в буквы и существуют целые небесные алфавиты. На небосводе зашифрованы послания, и по мере вращения Земли текст этих посланий переписывается. Получается, что небо – это одно большое, постоянно меняющееся стихотворение, а может быть, письмо, написанное одной рукой и спустя некоторое время дополненное другой. Поэтому мне хочется смотреть на небо не отрываясь, пока наконец я не смогу это письмо прочитать.
В детстве я все время порывалась улизнуть из постели, чтобы залезть на крышу и вдоволь насмотреться на звезды. Я разработала план побега через окно с последующим подъемом по водосточной трубе, но, когда я уже вытаскивала на крышу одеяло, меня застукала мама. Тут уж она сдалась и вскоре сама возглавила вылазку на крышу в четыре часа утра, прихватив на всякий случай всевозможные дыхательные аппараты. Завернувшись в стеганое одеяло, мы вместе смотрели на звезды. Мы взяли с собой термос, фонарик и атлас созвездий. Так мы и сидели, молча разглядывая ночное небо, и время от времени мама показывала мне различные созвездия и объясняла, что они означают.
Так чего же я жалуюсь? О таких родителях, как у меня, многие только мечтают. Они без уговоров согласились установить в моей комнате лампу с дырявым абажуром, которая проецировала бы на потолок весь Млечный Путь.
Представьте, что вам видны все скрытые от наших глаз звезды. Если бы во всем мире погас свет, небо загорелось бы яркими огнями, как потолок у меня в спальне.
Сама я не умею ориентироваться по звездам, но читала про одну экспедицию, которая пересекла целый океан, от Южной Америки до Полинезии, на маленьком самодельном плоту. Плот назвался «Кон-Тики», а плыл на нем норвежский исследователь Тур, которого, по всей видимости, назвали в честь бога грома Тора.
Хотела бы я, чтобы меня звали Тор – мне нравится, что это имя такое воинственное. Но нет, меня назвали Азой. В честь кого? Да никого.
Свое имя я ношу даже не с рождения. Азой Рэй меня назвали, когда начались проблемы с дыханием, а до этого я была Хейуорд. (Так звали одного нашего двоюродного дедушку. Имя другого двоюродного дедушки досталось моей сестре. Не знаю, все ли у наших родителей в порядке с головой: разве нельзя было назвать дочерей в честь двоюродных бабушек?)
В официальных документах я все еще значусь как Хейуорд – только Никому Ни Слова.
Мама: «В тот день, когда ты чуть не погибла, мы поняли: ты Аза. Тебе суждено было получить имя в честь всего буквенного ряда: от A до Z. Оно идеально тебе подходит».
Папа: «Нас вдруг озарило. Все произошло как будто под действием духовных сил. И мы подумали: ну как тут можно сопротивляться?»
Между тем это имя только прибавило мне ненормальности. В начальной школе меня некоторое время называли Авой, потому что одна учительница перепутала мое имя, а я решила ее не поправлять. Тайное стало явным только на родительском собрании.
Аза. Годами я сокрушалась, что меня не назвали, например, kuulilennuteetunneliluuk. В переводе с эстонского это часть ствола, через которую проносится пуля, чтобы тебя убить.
Раз уж решили дать ребенку имя-палиндром, могли бы придумать что-нибудь по-настоящему классное. Разве я не права?
Вместо этого мне приходится быть буквенным рядом. Я алфавит. Если вы интересуетесь всем необычным и знакомы с историей алфавита, то, возможно, догадаетесь, что в мое имя можно вставить и немой &. Раньше амперсанд был двадцать седьмой буквой английского алфавита, и его концовка произносилась так: X, Y, Z, &. Мое имя закольцовывает алфавит, а значит, между Z и второй A можно вставить &, и получится Az(&)a.
Я очень довольна, что мое имя содержит амперсанд. Знак & – это графическое сокращение латинского союза et, что в переводе значит «и», образованное путем слияния букв e и t. Сокращение E.T., в свою очередь, расшифровывается как extraterrestrial, то есть «внеземной». Получается, что у меня в имени прячется инопланетянин.
Мы с Джейсоном обнаружили все это лет пять назад и некоторое время были целиком поглощены моим внутренним E.T.
Разве кого-то это открытие могло бы оставить равнодушным? Вспоминается Спилберг с его инопланетянином, который все хотел позвонить домой.
