– Взлететь не взлетела, но поесть нам добыла. – Ривер неприлично ржал.
Гад! Чешуйчатый. Но его немного извиняло то, что рыбешки попались крупные, а значит, наесться нам хватит, а еще то, что утром он не с пустыми руками явился, а принес платье, полотенце, расческу и прочие мелочи, без которых никак.
Я выкарабкалась на берег, дошлепала до мехового покрывала, обернулась и принялась приводить себя в порядок. В отношении того, что дракон имеет ко мне – хоть бы и обнаженной – хоть какой-то интерес, не обольщалась, но все равно проверила, не подглядывает ли. Ничего подобного, Ривер отвернулся и возился с костром и рыбой.
Ран спал. Еще со вчерашнего вечера, и так крепко, что наша возня его не разбудила.
Тяжелое, прерывистое дыхание внушало опасения не только мне, но даже безразличной к магу драконице.
– Что с ним? – не выдержали мы.
Пальцы как раз справились с двумя последними пуговками на платье.
Почему-то в душе царила непреложная уверенность – дракон точно знает.
– Еще не издох, – равнодушно отозвался Ривер.
Руки просто-таки зачесались столкнуть его в костер. Гад!
– Др-р-ракон! – Рычала я всамделишно.
Ничего себе вокальные данные открылись!
– Сама-то не чувствуешь? – вполне мирно осведомился Орциус.
– Нет…
– Ну так хоть понюхай.
Яснее не сделалось, я даже решила, что он издевается. Но за Рана стало так страшно, что я посомневалась минутку и пошла его обнюхивать.
Маг дернулся, но приближения не почувствовал и не проснулся.
Не то у ящеров с обонянием что-то странное, не то… От профессора правда пахло чем-то мерзким, похожим на гниющее мясо.
– Что это? – Голос от страха упал до шепота.
– Игры с темной магией, абсолютно чуждой адамасам, не проходят бесследно, – увлеченно разделывая рыбу, пожал широкими плечами дракон. – Пришел час расплаты.
Мысли вспышкой резанула картинка: теплая золотая искорка перебралась из его сердца в мое, и у Веорана из носа опять пошла кровь.
– Он не виноват. – Губы слушались с трудом. – Он тогда еще даже не появился на свет!
– Но его мать колдовала… или купила колдовство не ради себя, а для своего неродившегося ребенка. И все сложилось так, что цепочка самых разных событий привела Веорана к наследству, – жестоко напомнил дракон. – Он пользовался плодами ритуала, значит, и платить по счетам ему.
И Веоран об этом знал, когда отдавал свою удачу мне. Не мог не знать!
Глаза защипало от слез.
– И что теперь? – Нужно было выяснить все до конца.
А дракону оказалось не жалко информации, тем более что она меня точно не обрадует:
– Когда сунулся следом за мной в пещеру с рахайлами, он знал, что пострадает, но также знал, что абсолютная удача его спасет. Вот и не побоялся. – Ривер выковырял из вещей баночку с солью, посыпал рыбу и пристроил ее над костром. – Пакостные наросты изрядно подъели его магию, некоторые жизненные нити оказались разорваны. А удачи он лишился раньше, чем она успела все восстановить. Теперь магические каналы гниют изнутри. Пока только на ментальном уровне, но через неделю, максимум две процесс перейдет и на физическое тело.
Я похолодела.
– Он умрет?!
– Да, – буднично отозвался дракон, прошел к озеру и ополоснул руки в воде. Разговаривала со мной по-прежнему его спина: – У харз Аадора был выбор, его жизнь или твоя. Он выбрал твою.
Мамочка… Мама…
– Но можно же как-то его спасти?
Исполненный мольбы взгляд равнодушной спине оказался нипочем.
– Нет.
Точно. Рахайлы смертельно опасны для адамасов.
Выхода из этой ситуации не предусмотрено.
Представления не имею, сколько я так простояла, обхватив себя за плечи и пустым взглядом уставившись на озеро. Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то умирал… Тем более Ран!
Иссякший прииск, я вообще не представляю, как стану жить без него!
Губы предательски задрожали. Первая слезинка сорвалась с ресниц, скатилась по щеке и повисла на подбородке.
– Хватит рыдать над своей разрушенной жизнью, – вторгся в мои страдания дракон. – Буди своего спящего красавца, рыба готова.
А он проснется?
Нетвердым шагом я вернулась в пещеру и тронула Веорана за плечо.
– Ран? Ты меня слышишь?
Тормошить пришлось долго. Я запыхалась, обзавелась пятном на платье, а в голосе прорезались истерические нотки, когда маг осмысленно пошевелился, пробормотал что-то сонное и разлепил глаза.
– О… Соня. Доброе утро!
– Ага, – кивнула беспомощно я.
Раненый организм пытался компенсировать силы крепким сном, но Веоран выглядел еще хуже, чем накануне вечером. К синюшной бледности и общей потрепанности добавились некрасивые желтовато-серые тени под глазами и трясущиеся руки.
Чувство отчаяния стало таким сильным, что захотелось скулить.
Ран умылся, бодрее не стал и еду заталкивал в себя через силу. Я тоже жевала из чистого упрямства и боролась с желанием взять его за руку. Ну как же так?! Дракон наслаждался. То есть по нему ни за что не скажешь, но даю на отсечение хвост, к которому вечно что-то цепляется, так и было!
– Летать я пока так и не научилась, зато неплохо плаваю, – попробовала разрядить атмосферу разговором.
– И ловит рыбу на хвост, – не удержался Ривер.
Я смущенно поерзала и послала дракону выразительный взгляд. Хорошо бы ему сейчас оставить нас вдвоем. Но чувство такта некоторым рептилиям оказалось неведомо. Впрочем, никто и не сомневался.
– Потерпи немного, у тебя обязательно получится. – Веоран не имел в виду удачу, но я все равно смутилась.
– В крайнем случае выпустим ее в океан, – с совершенно серьезной мордой заявил Ривер. – Положим начало породе водных драконов. Да и рыба там крупнее.
Злобные взгляды на него не действовали, а рыбьим хвостом я промазала.
Эх…
– Перестань шпынять девушку! – раздраженно рявкнул харз Аадор.
– А то что? – задиристо вопросил дракон.
Ран поднялся.
– Увидишь.
Дракон тоже.
– Уже не терпится.
Я приготовилась паниковать.
Отвлек их шорох мелких камешков под чьей-то обувью. Мужчины одновременно повернули головы в сторону, куда спускалась крутая тропа. Я тоже туда смотрела и, если честно, ожидала увидеть дядю или близнецов, но в наше вынужденное отшельничество вторгся совершенно незнакомый Алмаз.
