Назар сначала попытался отстраниться от этого поручения, сославшись на занятость и поиски решения проблемы связи с братом.
– Пусть Фурсенками занимается Кружилин, – ещё раз сказал он. – Ты же знаешь, как важно проникнуть внутрь Динло и вытащить Леона. Это позволит решить все проблемы контакта с реликтом.
– Потерпи день-два, – умоляюще проговорила Фрося, когда им на пару минут удалось остаться в домике штаба вдвоём. – Я доложила Звягинцеву, он уговорит директора отозвать Фурсенко, но быстро сделать это не удастся. Членкор нынче действительно служит советником президента, да к тому же руководит каким-то секретным институтом по разработке стратегий безопасности.
– Соглашусь только при одном условии, – сдался Назар.
– Каком?
– Если мы будем встречаться неформально, хотя бы изредка. Ну, ты понимаешь, о чём я.
– Ты сумасшедший!
– Ты говоришь это будничным тоном, – радостно согласился он. – Предлагал же устроить свадьбу, и жили бы счастливо.
– Ты сумасшедший!
– Просто я тебя люблю, вот и всё.
– Есть вещи, о которых лучше не говорить вслух.
– Политики уверяют, что это – правда. Но я говорю не как политик и о другом.
В домик без стука ввалился Кружилин. Как чувствовал, когда соперник появится в штабе. Метнул на сидевшего Назара мрачный взгляд, но обратился к Волконской:
– Ефросинья Павловна, там вас Фурсенко требует.
– Требует?
– Ну, он говорил в повелительном наклонении.
– Зови.
– Понял, сейчас. – Кружилин бросил на Назара ещё один тяжёлый взгляд и вышел.
Назар дождался, пока закроется дверь, вскочил, наклонился к Фросе, крепко поцеловал её в губы, сел на место как ни в чём не бывало. Отреагировать она не успела. Или не захотела. Только изумлённо хлопнула ресницами. Сказала после паузы:
– Ведите себя прилично, майор.
– А как же, – согласился он. – Жди меня ночью, обещаю вести себя прилично.
– Даже не мечтай!
– Взломаю дверь! Ты меня знаешь.
Ответить женщина не успела. Дверь в штабной домик распахнулась, на пороге возникли Фурсенко и двое сопровождавших его мужчин. Один – молодой, накачанный, спортивного вида, с подбритыми висками и квадратной челюстью. Фурсенко два дня назад представил его как секретаря, хотя Назар подозревал, что парень всего лишь исполняет обязанности телохранителя «важного научно-государственного деятеля».
Второй спутник Фурсенко по фамилии Чепесюк представился по прибытии кандидатом биологических наук и помощником по организационным вопросам. Однако от патрона он не отходил ни на шаг, и они всегда ходили втроём.
– Ефросинья Павловна, – проговорил лошадинолицый Фурсенко нелюбезным тоном; он всегда и со всеми разговаривал через губу и выглядел законченным формалистом-бюрократом. – Ваши люди отказали мне предоставить транспорт! В чём дело? Вы понимаете, какими могут быть последствия?!
– Какие, позвольте узнать? – вежливо спросил Назар, продолжая сидеть.
Фурсенко посмотрел на него сверху вниз.
– Я выполняю задание президента! Извольте оказывать всестороннее содействие!
Из-за спин гостей выглянул Кружилин.
– Товарищ полковник, у нас шесть квадроциклов и две багги, все в работе.
– А тот, что стоит у порога? – осведомился Чепесюк.
– Это машина начальника экспедиции.
– Я полагаю, что начальник экспедиции сумеет обойтись какое-то время без транспорта, – скривил губы Фурсенко. – Мне необходимо объехать все посты наблюдения, пообщаться с учёными и доложить президенту о состоянии исследовательского процесса.
– Процесс идёт своим чередом, – сказал Назар. – Можете смело передать это президенту.
Фурсенко посмотрел на него, пустив морщины по лбу, ища в словах майора скрытый негативный смысл.
– Меня уверяют, что Динло не идёт на контакт. Это соответствует истине? В чём причина?
Назар рассмеялся.
– Один мой приятель, поэт, говорил по этому поводу: «…есть всё же разум во Вселенной, раз не выходит на контакт».
Кружилин за спинами гостей усмехнулся.
Волконская нахмурилась.
– Майор…
– Ваш охранник напрасно умничает, – неодобрительно покачал головой Чепесюк, ища взгляд Фурсенко; ему хотелось заслужить одобрение патрона.
Назар искренне ненавидел такой холуйский тип людей и всегда ставил их на место, но, встретив предупреждающий взгляд Фроси, понял, что она не простит ему издевательский тон.
– У вас странное понятие о разуме, майор, – добавил Чепесюк, видя, что Фурсенко не спешит его поддержать.
Назар не сдержался:
– Так ведь разум – понятие растяжимое, господин кандидат биологических наук. Вам ли не знать, что разум всего лишь одна из функций жизни, а жизнь есть частичная, непрерывная, прогрессирующая, многообразная и взаимодействующая со средой самореализация потенциальных возможностей электронных состояний атомов
[11].
В домике повисла тишина. Оба представителя президента обдумывали сказанное.
Кружилин издал горловой звук, сдерживая смех.
Волконская дёрнула уголком губ, оценив юмор ситуации.
– Майор, берите машину и доставьте Григория Максимовича и Ефима Остаповича куда они прикажут.
Назар вскочил, бросил к виску два пальца.
– Слушаюсь, товарищ полковник!
– Ефросинья Павловна, – пробормотал Кружилин. – Мы же собирались с вами…
– Решение принято, капитан, – отрубила Волконская.
– Благодарю, – пробурчал Фурсенко, выбираясь из домика вслед за своими спутниками.
Назар посмотрел им вслед, оглянулся.
– Я тебя правильно понял?
– Отвечаешь за них как за недоразвитых детей! И не шути больше при Григории Максимовиче, с юмором у него плохо. Если он обидится, нас завтра же отзовут в Москву.
– Не отзовут, – беспечно махнул рукой Назар. – Мы единственные, кто испытал на себе телепортацию и знает повадки Динло. Но обещаю вести себя пристойно. Не забудь о встрече.
Не дожидаясь ответа женщины, он выскочил из штаба.
Троица высоких гостей стояла у пятнистой военной багги, вмещавшей четырёх седоков вместе с водителем.
Кружилин, дождавшийся Назара, что-то буркнул себе под нос и скрылся в штабе.
Откуда-то вывернулся Домани.
– Куда едем, командир?
