– Офицер, допустивший ошибку, расстрелян.
– Надо исправить положение.
– Понял вас, Кормчий! Будет исполнено!
– Надеюсь на вас, генерал. – Президент выключил скайп.
Ли Фанчен посидел перед пустым экраном в позе молящейся мыслящей макаки, потом вызвал в центр контроля базы его начальника.
Генерал Симин прибыл через несколько секунд, будто у него выросли крылья.
– Слушаю, товарищ Ли!
– Отдайте приказ командующему флотом идти в Охотское море.
– Есть выдвинуться в Охотское море! – вытянулся долговязый Симин; его рост для китайца был весьма выдающимся – под два метра, и он в юности играл в баскетбол. А так как министр обороны был коротышкой со своим ростом в один метр пятьдесят пять сантиметров, Симин всегда при встрече с ним сгибался в три погибели.
– Это всё, товарищ Ли?
– При проходе северной оконечности Хоккайдо объявить флоту боевую тревогу!
Генерал Симин еще раз поклонился и поспешил к дежурному терминалу связи.
Министр прошёлся по залу, раздумывая о своих дальнейших решениях, не обращая внимания на сопровождение четырьмя офицерами охраны и поручений, вернулся к главному терминалу.
– Обеспечьте мне связь с «Тяньгуном».
* * *
Китайская космическая станция «Тяньгун-1» была запущена на орбиту в две тысячи девятнадцатом году и вполне успешно функционировала последние годы, принимая по два, а то и три китайских космонавта, – во всём мире их называли тайконавтами, – каждые три-четыре месяца. Бывали на станции и смешанные экипажи. Так, за последние два года на ней работали австралийский, вьетнамский и тайский космонавты.
К моменту описываемых событий на ней работали недавно прибывшие тайконавты капитан Чжао Цубо и майор Ван Цзецин. Оба молодые по китайским меркам: майору Ван Цзецину, командиру экспедиции, исполнилось сорок три года, капитану Чжао – сорок. Оба мечтали о подвигах и рьяно выполняли приказы центра управления полётами, расположенного в Цзюцуане.
Поэтому распоряжение главы Китайского космического Агентства Ки Сюкуэя перевести станцию на другую орбиту с помощью подстыкованного к ней корабля Шэньчжоу-15 они выполнили с безукоризненной точностью и теперь могли наблюдать за хребтом Джугджур, где упал НЛО, названный русскими Динло, с высоты в триста сорок восемь километров.
Первого августа в десять часов утра по времени столицы Китая с ними снова связался Ки Сюкуэй:
– Майор, вы можете ещё немного подкорректировать орбиту нашей «Волшебной лодки»
[14]?
– Так точно, генерал Ки! – браво отрапортовал Ван Цзецин.
– На следующем витке используйте изделие «Р».
– Есть использовать изделие «Р»! Цель – русский НЛО?
– Цель – американский авианосец «Джеральд Форд».
Лицо майора слегка перекосилось от неожиданности, но он был военным и быстро справился с удивлением.
– Будет исполнено, генерал Ки. Время включения изделия?
– Я же сказал – на следующем витке. У вас час на подготовку.
Сухое костистое лицо начальника Космического Агентства в экране связи станции исчезло.
Ван Цзецин посмотрел на плавающего рядом раскорякой – в невесомости – напарника.
– Ты что-нибудь понимаешь? Это же объявление войны!
– Не наше дело, – пожал плечами майор Чжао Цубо. – Наше дело исполнять приказ.
И они стали готовить к пуску рельсотрон.
* * *
Домани и Кружилин вернулись на обрыв с ховербордом в руках через десять минут.
За это время Назар успел обыскать площадку и найти телохранителя Фурсенко. Гарик прятался в глубине пещерки, за корпусом робота-носильщика, был ранен, но дышал. Как оказалось, от босса он знал все подробности плана, вынашиваемого американцами.
– Подонки! – сплюнул Назар, когда Гарик, бледный от потери крови, закончил рассказ. – Вся их нация несёт страшный генетический груз насилия и обмана, поскольку большинство американских переселенцев – бандиты, воры и убийцы. А к власти у них вообще пробиваются одни уроды и параноики!
– К власти везде всплывает… ты сам знаешь что, – тихо проговорила Фрося. – Страшнее то, что и у нас таких мерзавцев во власти полно. Давай перевяжем этого болвана. – Она кивнула на съёжившегося Гарика.
– Не помрёт, да и нечем.
– Я поищу.
Начали готовить ховерборд к полёту.
Мотодельтаплан, управляемый американцем, уже исчез. Пилот, очевидно, нашёл окно в шапке Динло и нырнул в него. Поэтому Назар торопился, подумав: хорошо, если его накрыл иномерник и утащил куда-нибудь в космос!
– Ты всё-таки ненормальный, – пробормотал Кружилин, наблюдая за Назаром.
Но в голосе капитана не было издёвки. Он понимал, на что идёт его соперник.
Фрося закончила перевязывать раненого, вышла из-под навеса, шагнула к майору.
– Назар…
Он поставил ховерборд на ножки-демпферы, порывисто обнял женщину, не стесняясь взглядов мужчин, поцеловал.
– Как там говорил товарищ Терминатор? «I’ll be back»? Так вот я – точно вернусь!
– Может, дождёмся «вертушку»? – неуверенно проговорил Николай.
– Во-первых, если наши включат РЭБ, «вертушка» грохнется.
– Грохнется и эта машинка, – кивнул на летающую доску Кружилин.
– Масштабы разные, товарищи офицеры. Да и нет времени на ожидание «вертушки». Пока, парни.
Назар сунул в захват на поясе пистолет, встал на доску, внешне вовсе доску не напоминающую, включил двигатель, взялся за рукоятку гибкого кабеля управления, заменяющего джойстик, взлетел на полметра, пробуя балансировку аппарата, и с нарастающей скоростью понёсся к дымящему кратеру…
Композиция 21. Скажи себе – да!
Вентиляторы ховерборда начали работать несинхронно, когда он уже завис над кратером, стены которого уходили в темноту метров на четыреста. Было видно, что пухлая белёсая шапка Динло кипит почти невидимыми фонтанчиками, напоминая слой пены над кружкой пива. Только «пена» эта была иного вида, представляя собой «макроквантовую пену пространства». Из неё изредка выстреливали вверх призрачные струи потолще и подлинней, и Назар невольно дёргал доску вправо-влево, понимая, что любой из разрядов этой иномерной субстанции может унести его «на кудыкины горы» либо вообще превратить в пыль.
Потом пришло неожиданное успокоение, будто после хорошего глотка рома. Ему даже показалось, что кто-то посмотрел на него из пухлой «пивной пены» и позвал. В этот момент как раз винты летающей доски окончательно остановились, и Назар, перестав подчиняться сознанию, прыгнул вниз, в протаявшую в белёсом нигде тёмную воронку.
