– Нет, наверное, – ответил я, вспомнив к месту «есть многое на свете, друг Горацио...», но не произнес это вслух. Сухонькая старушка мало походила на друга Горацио – еще меньше, чем я на датского принца.
– Происходит что-то странное, – зябко кутаясь, проговорила Мария Ивановна. – Что-то небывалое. Я не нахожу этому объяснения. Помните тот внезапно появившийся водоем на дороге? Я имею в виду, когда мы сюда ехали и не смогли проехать прямо. Да, я вам очень признательна, Виталий, за вашу помощь. Моя зарплата, знаете ли...
Вот и ответ. Я не очень надежен, я изнеженный городской житель, избалованный к тому же вниманием публики, и не умею пилить дрова, но я хотя бы щедрая душа, и со мной можно рискнуть пооткровенничать.
Это я-то щедрая душа? Гм.
– Пустое, – махнул я рукой. – Забудем об этом.
– Я не забуду. Спасибо. М... о чем это я? Да! А на следующий день выяснилось, что и по объездной дороге автобус уже пробирается в санаторий с трудом. И Феликс видел море разливанное... Потом и объезд залило основательно, так что мы оказались попросту отрезанными от внешнего мира...
– Это они попросту отрезаны от внешнего мира, – поправил я, махнув рукой в сторону невидимых отсюда корпусов санатория. – А мы не попросту. Мы дважды отрезаны.
– Ну да, ну да, – закивала Мария Ивановна. – А вы вспомните тот водоем на дороге... Что над ним было?
– Да вроде ничего. – Я пожал плечами. – Пар, и только.
– Вот именно, пар. Густой пар. Водоем был теплым. Мы тогда еще подумали, что прорвало какую-то промышленную трубу...
До меня, наконец, дошло.
– Так вы думаете, что та вода... того? Не из трубы, а из земли?
– Вот! – воскликнула Мария Ивановна. – Именно. Безусловно, из земли. Из недр. А откуда еще? Что я теперь должна обо всем этом думать? Геофизический абсурд, я понимаю, но ведь он существует...
– Почему абсурд? – возразил я, напрягая извилины. – Снег растает, вода схлынет. Ну, прорвались подземные воды, что такого? Может, они целебные. Может, оно и к лучшему. Курорт тут сделают... этот, как его... бальнеологический.
– Долина с горячими источниками? – усомнилась Мария Ивановна. – Дремлющий вулканизм, термальные воды? Бросьте, Виталий. Тут у нас не Кавказ, не Бурятия и уж подавно не Йеллоустоун. Условия не те.
– В Мексике один тип присел на землю отдохнуть и обжегся о нарождающийся вулкан, – блеснул я эрудицией.
– Парикутин.
– Что?
– Вулкан Парикутин, родившийся на глазах человека, – сначала покивала, а затем покачала головой Мария Ивановна. – Нет, Виталий, не проходит. Я же говорю: здесь не те геологические условия. Под нами очень основательный кристаллический щит. В нем могут быть трещины, но не серьезные разломы, я уже не говорю о магматических очагах...
– Пойдемте завтракать, – теряя терпение, сказал я. – Феликс нас, наверное, уже с собаками ищет.
Особенно меня, подумал я. Удрал и отлыниваю. Скрылся, как ежик в тумане, и беседую о геофизике, в коей я ни уха, ни рыла. А в «Островке» небось работы по хозяйству непочатый край, причем такой работы, о которой я и не догадываюсь, а догадывается только наш умный ортопед...
– Пойдемте, – вздохнула Мария Ивановна. – Только я вас убедительно прошу, Виталий: о том, что вы видели, и о нашем разговоре пока никому ни слова.
– Кроме Феликса? – догадливо предположил я.
– Кроме Феликса.
Глава 2
Я не стал протестовать, когда Феликс отправил меня на вахту у протоки (в качестве репрессии за уход в туман и двухминутное опоздание на завтрак, как я понимаю), но вытребовал и взял с собой свою законную кружку каши. Какая разница, где насыщаться? И какая разница, из какой посуды? Я также узнал, что на одну из донок Матвеича попалась маленькая, на полкило, щучка, остальные живцы нетронуты, но уже не живцы, а мертвецы, а значит, тоже пойдут в уху.
Ложка мне почти не понадобилась – кашу можно было пить прямо из кружки, как кефир. Блюдо оказалось жиденькой смесью «Быстрова» с черникой и «Мюсли» – и то и другое из породы «просто добавь воды». В прошлой жизни, оставшейся где-то в Москве и еще дальше, первый концентрат я недолюбливал и готовил лишь в крайнем случае – вторым же и вовсе пренебрегал, считая его скорее кормом для домашних попугаев, нежели для двуногих без перьев.
Но сейчас я съел все без остатка, тщательно выскреб кружку и пожалел, что ни у кого из нас не оказалось запаса какой-либо крупы. Да я и сам хорош: был позавчера в магазине и – болван! – не купил десяток пачек «Геркулеса»! Ну и что теперь? Позавтракав, начинать сразу же мечтать об обеде, а пообедав – об ужине? Веселое дело...
Вода прибывала. Того кола, что вчера вбил Феликс, уже не было видно – не то его основательно притопило, не то просто снесло. Журчал соленый ручей, изливающийся из пробитой нами дыры в фундаменте, и не собирался иссякать.
Мне вдруг захотелось плюнуть в него. Как Лене.
И еще я с досадой подумал о том, что надо было еще вчера произвести жребием кого-нибудь в «моржи» и послать выуживать утонувшую банку тушенки. Сегодня, пожалуй, ее уже не найти: глубоко, мутно, засасывающий песок на дне...
Сполоснув кружку в протоке, я внимательно оглядел правый берег. По-прежнему ни души. Тусклым пятном в тумане светился фонарь на столбе у дорожки – забыли выключить. По ступеням лестницы и вокруг нее переливисто журчали ручейки, сбегая в Радожку. Можно было подумать, что санаторий вымер или эвакуирован, если бы временами там не начинал бубнить слабосильный репродуктор. Что он бубнил, я понять не смог, но, кажется, уловил слово «спокойствие».
Сохранять спокойствие?
Да, наверное. Воображению представились люди, бродящие туда-сюда по колено в воде, размытые фундаменты корпусов и всплывающие, как субмарины, разбухшие деревянные скамейки.
Я попытался привести в порядок свои мысли. Значит, так... В тот день, когда мы с Марией Ивановной и Викентием приезжаем в санаторий, в ложбине прорываются термальные воды и затапливают кратчайший подъездной путь. Обильно парящее мелководное озеро растет не по дням, а по часам и на следующий день заглатывает уже и вторую дорогу. Да еще тающий снег его подпитывает. Сегодняшней ночью разливающийся водоем достигает санатория, подтапливает, видимо, корпуса и, обнаружив, наконец, уклон к реке, изливается в нее бурным потоком. Понятен туман, а если предположить выше по течению еще несколько бурных потоков и горячих ключей, то понятна и ненормальная температура воды. Непонятно, откуда здесь взялись термальные воды, но пусть об этом болит голова у землеустроителей, учительниц географии и помешанных на геологии школьников.
И непонятно, что нам делать. Ждать? Так мы это и делаем...
Вздохнув, я пошел за чаем.
По правде говоря, сейчас мне больше хотелось крепкого кофе. А еще лучше – хороший глоток водки. Или два.
