Поэтому медотсек на втором этаже очень подходит для маскировки планов. И президентский люкс, в котором живет Порфирьев. Это единственная элитная жилплощадь, расположенная на втором уровне бункера. Остальные ВИП-номера находятся на первом уровне, но в противоположном крыле от административного отсека. Пока Брилёв опасается селить своих людей даже там. Слишком далеко от органов управления бункером, и еще отсек Службы Безопасности расположен между ними. На данный момент вся его команда вместе с оружием и снаряжением живет в тесноте административного отсека, чтобы в случае бунта люди в любой момент были под рукой, вместе и в полной боевой готовности. Как только проблемы выживания будут решены, нужно будет принять меры с целью повышения комфортности собственного существования и существования своей команды. Либо переводить управление в ВИП-крыло, либо перестраивать административный отсек так, чтобы жить в нем со всеми подобающими привилегиями и удобствами. Сейчас сложно сказать, что именно более реализуемо, не до этого.
Но в любом случае переезжать на второй уровень он никого из своей команды не отправит, да и никто не рискнет. Толпа настроена к его команде слишком враждебно, и осведомители докладывают, что протестные настроения растут. Само по себе это не проблема, толпа просто хочет есть, как только она будет накормлена, волнения пойдут на убыль. Но это еще предстоит сделать, и президентский люкс не стоит того, чтобы получить на его пороге нож в спину. Или быть забитым взбунтовавшейся толпой либо какими-нибудь заговорщиками по дороге на смену. Зато капитану люкс подходит как нельзя лучше. Это позволяет достичь нескольких целей сразу, особенно снизить его популярность среди толпы.
После инцидента с заминированной водной скважиной кое-кто из стада стал считать, что с Брилёвым можно разговаривать с позиции силы. Благодаря осведомителям полковник знал имена десятка особо одиозных людей, которых он отнес к категории потенциальных сепаратистов. Все они были женщинами лет сорока и старше, вокруг которых понемногу объединялись их ровесницы. Среди людей этого возраста раскол был особенно заметен, так как почти все мужчины, а также женщины, имевшие полезную специальность, поспешили вступить в персонал Центра ради увеличенных норм обеспечения и перспектив. Отказываться от этого никто из них не хотел, что вполне понятно. Зато у остальных возрастных женщин никаких перспектив не имелось. Полезных специальностей у них нет. В учебные группы берут в первую очередь молодежь. Строить глазки мужской части работников Центра и получать от них плюшки в обмен на интимную близость им тоже не светит – в бункере почти три тысячи более молодых и привлекательных, половине из которых нет и тридцати. И многие из этих молодых и привлекательных активно используют такую возможностью. Рассчитывать прикрыться детьми возможность тоже есть не у всех, потому что у большинства из возрастных женщин на момент начала войны дети были уже взрослые и либо не попали в «Подземстрой» вообще, либо в ближайшие пару лет станут совершеннолетними. Одним словом, их собственное положение с каждым годом будет только ухудшаться.
Именно эта прослойка на данный момент являлась наиболее враждебной по отношению к команде Брилёва, и если в бункере начнутся проблемы, то ждать их нужно в первую очередь от них. Для сохранения режима секретности всех, кто был замечен в подозрительных контактах, называли «Группой риска», и этот список ежедневно пополнялся на одну-две фамилии. После того как минирование водной скважины сошло Порфирьеву с рук, группа риска сочла капитана оппозиционером. Кроме того, именно он предложил идею ангара, он же занимался его строительством, и ему же предстояло доставить в Центр спасительное продовольствие со складов Росрезерва. И хотя подобранный им Иван Валидович, или как там его, не выжил, за Порфирьевым закрепилась репутация умелого командира, дорожащего жизнью людей. Отчасти это пошло на пользу, толпа решила, что под командованием Порфирьева у них больше шансов выжить, и желающих работать на поверхности оказалось достаточно. Через полмесяца их имелось уже в десять раз больше необходимого, потому что едва ли не каждый был в курсе, что Порфирьев не берет выходных, лично следит за работами и уводит людей с поверхности, если смертельно опасный фон подскакивает еще выше.
Все это хорошо, и не использовать данную ситуацию было бы глупо. Поэтому Порфирьев живет в президентском люксе на втором уровне. Кроме него на втором уровне живет только Снегирёва, Овечкин с семьей и женщины, спасшиеся с ними из московского метро. Снегирёва неприкосновенна априори, к тому же она успевает покидать медотсек только на приемы пищи и двухчасовую тренировку в спортзале. Поэтому было логично позволить ей жить между стационаром и операционной. Спасшиеся из метро женщины по состоянию здоровья бесполезны, а Овечкин размещен там по двум причинам: требуется выяснить его роль в налаженном женой бизнесе черного рынка и для контраста с Порфирьевым. Инженер самоотверженно трудится в условиях смертельной радиации, от него многое зависит, у него семья, больной ребенок, но он почему-то ютится в утлой комнатушке, переделанной из коммерческого помещения. А холостой и одинокий Порфирьев купается в роскоши. Это должно наталкивать группу риска на размышления.
Кроме того, вне поверхности Порфирьева стоит держать подальше от оружия и вообще от любых важных управленческих узлов Центра. Он слишком самостоятелен и независим, чтобы не быть опасным в принципе, и дворцовые перевороты, пусть даже гипотетические, Брилёву не нужны. На втором уровне Варяг лишен возможности завладеть оружием и устроить внезапное нападение, а на первом за ним всегда следят. Его президентский люкс просматривается и прослушивается скрытыми камерами, и если в номере появятся какие-то люди, будет полезно узнать, о чем пойдет речь. Если же толпа причислит капитана к людям Брилёва и невзлюбит, как остальных, то в случае бунта или заговора Варяг может стать для сепаратистов громоотводом. Скрытые камеры оповестят о расправе, это позволит людям полковника выиграть время. К слову до сих пор Порфирьев ни разу не пустил к себе никого, даже Снегирёву, что вызывало подозрения.
За прошедшие два месяца Брилёв убедился, что Светлана Яковлева, подруга Снегирёвой, ни к какому инкубатору ГРУ отношения не имеет. Девушка, подобно большинству современного населения, являлась типичным представителем среднестатистической обитательницы мегаполиса. То есть ее интеллект был далек от заоблачных высот, но сама она была абсолютно уверена в том, что очень умна вообще и уж точно умнее большинства окружающих в частности. Она с первых дней вела себя с простыми пациентами несколько свысока, чтобы не забывали, кто тут незаменим, но в целом проблем не доставляла. С командой Брилёва она вела себя скромно и сразу же попыталась охмурить его первого помощника, рассчитывая укрепить свое положение. У Карена к тому моменту собрался небольшой гарем из обитательниц бункера, мало чем уступавших Яковлевой, если уступавших вообще. Первый помощник несколько дней не спешил падать в ее объятья, потом Брилёв приказал ему разыграть роман с Яковлевой и выяснить все, что удастся выяснить. Для большей эффективности Карен якобы выбил для нее отдельный одноместный номер, куда Яковлеву переселили из двухместного, в котором она жила вместе со второй студенткой, Кристиной Соколянской. В действительности расселение было задумано Брилёвым давно, и все прошло по плану. Спустя сутки о Яковлевой было известно все, вплоть до детских воспоминаний, и первый помощник занялся проверкой ее рассказов самым простым способом: все ее разговоры записывались, через несколько дней данная тема поднималась вновь, вопросы невзначай повторялись, и полученные ответы сравнивались.
