– Кого, гранату? – Фома криво ухмыльнулся.
– Завесу, блин! Колышется вся, дергается, рябь по ней уродская. Пустил другую в то же место – завеса аж пятнами пошла, зелеными такими. Пустил третью – проход открылся. Вроде туннеля. Я ноги в руки – и бегом! Едва успел.
– Значит, проход открывается на время?
– Точно. Надо быстро бежать.
«Но сначала надо догадаться, что завеса боится гранат», – подумал Фома. Как всегда, ученик и нравился ему, и не нравился. Кто открыл, что «чертовы крючья» на самом деле не страшны? Борька. Кто нашел первую в феоде незримую твердь? Снова он. Не угробится в ближайшие годы – станет классным феодалом. Одним из лучших во всей округе. По навыкам и куражу уже сейчас мог бы, а по уму – рано. Может, кому-то и удавалось стать пятнадцатилетним капитаном, но о пятнадцатилетних феодалах никто в округе не слыхал. Феодал – это рабочая лошадка, а не спортсмен. Он не станет принимать любой вызов, бросаемый ему Плоскостью. У него просто нет на это времени.
А еще он должен оставаться в живых, даже если жизнь ему не мила. Стало быть, обязан всякий раз задумываться: нужен ли ему тот или иной риск?
Завесы появились меньше года назад одновременно у Фомы, Бао Шэнжуя на востоке, Шредера на северо-востоке и Магнуссона на юге. Не зная наверняка, Фома предполагал их и к западу от своих владений. Когда во время вечного кружения по феоду ему встретилась первая завеса, он почти не удивился. То и дело ведь возникает что-нибудь новенькое. Почему бы не возникнуть прозрачно-переливчатому барьеру двухкилометровой длины и никем не измеренной высоты?
Он осторожно попытался пройти и понял, что завесу придется обогнуть. Досадное удлинение пути, не более. Но когда завесы стали возникать одна за другой в самых неожиданных местах, причем самая длинная из них почти отрезала южную часть феода от северной, Фома забеспокоился всерьез. Воображению представлялись жуткие картины: феод, делимый завесами на все меньшие и меньшие островки, жизнь отшельников в тесных клетках вместо одного на всех просторного вольера…
Какое-то время путешествия по феоду напоминали блуждание в гигантском лабиринте. Потом беда пошла на убыль. Завесы мало-помалу рассасывались одна за другой. Теперь остались всего две, по виду не склонные самоликвидироваться. Большую беду пронесло, жизнь стала сложнее лишь чуточку.
Так надо ли решать вчерашнюю проблему?
– Одним людям жизнь дана, чтобы не было мучительно больно, – изрек Фома в виде назидания, – а другие сами на рожон прут, попусту. Да еще с удовольствием.
– Да ну! – отмахнулся Борька. – Боюсь я, что ли?
– Вот это меня и пугает. Спорю на что угодно: на Земле ты бы занялся чем-нибудь экстремальным. Прыгал бы с парашютом с подъемных кранов. И не как каскадер, который сперва тысячу раз все проверит, а на авось. Круто же! Полные штаны удовольствия и авторитет среди адреналиновых наркоманов. Нет?
– Как раз и нет!
– Повтори еще раз, – усмехнулся Фома. – Я что-то не верю. Вот гляжу на тебя и удивляюсь, как Плоскость тебя еще терпит.
– Терпит же!
– Ты можешь и не успеть понять, когда ей надоест терпеть…
Спорить Борис не стал, но и согласным не выглядел. Фома заставил себя свернуть тему. Как будто от назидательного брюзжания бывает толк! Да, но где найти веское разумное слово, чтобы ученик проникся? Нет таких слов. В пятнадцать лет подросткам положено самоутверждаться, и все слова им по барабану, молодым да ранним. Сами, мол, мы с усами.
И верно, усы растут. А бороду он уже бреет. Выспал себе набор лезвий, помазок и не мыло какое-нибудь, а натуральный крем для бритья. В тюбике. Еще и лосьон после бритья умудрился выспать, пижон!
Талантлив, этого не отнять. И знает о своем таланте, вот что печально. Какой призовой рысак-двухлеток захочет стать рабочей савраской с понурым взором и стертой холкой?
С возрастом станет, никуда не денется. Только до этого возраста еще дожить надо.
Забулькал закопченный чайник на таганке, задребезжал крышкой. Фома приподнял плоский камень, достал из ухоронки заварку и две кружки. Прятать их приходилось не от людей – от стихий. Что люди! Пусть бы попили чайку, не жалко. Даже если они по незнанию или для пакости унесли бы с собой все принадлежности для чаепития, их стоило бы простить. Выспанные вещи – вздор. Возобновляемый ресурс, как и чай.
А что до жажды, то напиться можно и из горсти. Или сжевать дыню цама, вон их вокруг сколько. Феодалы – люди не гордые и от жажды не мрут.
И вообще настали хорошие денечки. Если отвлечься от опасных художеств Борьки – просто замечательные. Десятина вся собрана и перетащена в «закрома», то есть в личный оазис феодала. Умаялись, стократ облились потом, но перетащили все мешки, вдвоем-то куда легче. Борис, конечно, тянул груз поменьше, зато глядел в оба, а глаз у ученика, как не раз убеждался Фома, был на редкость верный. Нюх тоже. Мозги только с вывихом, ну да их, надо надеяться, время вправит…
– У Патрика был? – строго спросил Фома.
– Так точно, – шутовски отрапортовал Борис. – Все штатно. Тангаж, рысканье – в норме. Следующим «Прогрессом» просил доставить ему флакон жидкости для огнестойкой пропитки. У него на днях соломенная крыша сгорела. Недосмотрел.
– Он что, в доме огонь жег? – полюбопытствовал Фома. – Под соломенной-то крышей?
– А фиг его знает. Какое мое дело? Он сказал, я передал.
– Обойдется, – отрезал Фома. – Всякому ротозею угождать – лучше и не жить. Пусть новую крышу настелет и помнит, что она огнеопасная. Ничего себе выдумал – крышу ему без щелей! Соломенную! Дождя он боится, что ли? У всех нормальных людей крыши хворостом крыты, и ничего.
– Может, поможем? – вступился Борис. – Патрик мировой мужик.
– Вот ты и помоги, если свербит. Кстати, тебе флаконы с антипожарной жидкостью часто снятся? Мне что-то не очень.
– А я попробую!
– Валяй, валяй. Можешь ему на кровлю металлочерепицу выспать, коли не лень. Только переть ее до места будешь сам.
– Ха! Надо будет, так я грузовик высплю! Или трактор с прицепом.
– Вот когда действительно понадобится, тогда и выспишь. У Николая был?
– Был. Там тоже норма. Он соли просил. И сахару. – Борька прыснул.
– Соль всем нужна. – Слова о сахаре Фома проигнорировал. Дай сахар, дай змеевик… – Ладно, будет ему соль.
Сказать по правде, тащиться за солью в Мертвый оазис Фоме совсем не хотелось. Особенно сейчас, когда с помощью Борьки дела пошли значительно лучше, чем прежде. Конечно, работы всегда воз, а как поспел урожай, так просто кричи караул, и последние месяцы пришлось надрываться… зато теперь благодать! Дел по-прежнему полно, но среди них нет ни одного спешного. Тот же Николай запросто перебьется без соли неделю-другую.
Мертвый оазис был расположен неудобно. Ловушки Плоскости так и льнули к нему, оставляя лишь один более или менее безопасный узкий проход. Какой дорогой пришел, той и уйдешь. Единственный радиальный аппендикс на кольцевом маршруте.
