– Ты уверен?
– Судья выставил меня за порог, заявил, что я позорю его
род. Сказал, чтоб ноги моей здесь больше не было.
– А потом попросил у тебя прощения.
Форрест быстро сделал глоток виски.
– Да хоть бы и так. Тут сама обстановка на меня давит.
Душеприказчик ты, ты и разбирайся. Придет время, вышли мне чек, и дело кончено.
– Но мы оба должны по крайней мере ознакомиться со всеми
документами.
– Я к ним не прикоснусь.– Форрест встал.– Хочу пива. За пять
месяцев успел забыть его вкус.– Направляясь к машине, он оглянулся.– Составишь
компанию?
– Нет.
– Точно?
Спокойнее, конечно, поехать с ним, подумал Рэй, однако
пересилила потребность взять под охрану семейное достояние. Судья никогда не
запирал дом. Где искать ключи?
– Езжай один. Я побуду здесь.
– Как знаешь.
Приход очередного посетителя не вызвал у Рэя никакого
удивления. Он пытался отыскать на кухне ключи, когда за распахнутой входной
дверью послышался громкий голос, который мог принадлежать лишь одному человеку
– Гарри Рексу Боннеру.
Они не виделись лет пять. Обнялись. В медвежьей хватке
старого приятеля плечи Рэя хрустнули.
– Очень жаль,– проговорил Гарри Рекс.– Очень, очень жаль.
Высоченный, пышнобородый, с широкой грудью и объемистым
животом, он всегда искренне восхищался судьей Этли и был готов на все ради его
сыновей. К нему, блестящему юристу, запертому волей судеб в крошечном городке,
судья неизбежно обращался за помощью в решении связанных с младшим сыном
проблем.
– Когда ты приехал?– спросил Гарри Рекс.
– Около пяти. Отец лежал на кушетке в кабинете.
– Я две недели проторчал на идиотском разбирательстве,
некогда было перемолвиться с Ройбеном даже словом. Где Форрест?
– Поехал купить пива.
Опускаясь в кресла-качалки, оба ощутили бездушную жестокость
этой фразы.
– Рад тебя видеть, Рэй.
– Как и я тебя, Гарри Рекс.
– Трудно поверить, что судьи уже нет.
– Да. Мне казалось, он бессмертен.
Рукавом рубашки Гарри Рекс вытер глаза.
– Жаль, жаль,– пробормотал он.– В голове не укладывается.
Видел его ровно две недели назад. Старик подстригал газон. Двигался он
медленно, мешали боли, но не жаловался.
– Врачи дали отцу год. Было это как раз двенадцать месяцев
назад, но я думал, он продержится дольше.
– Как и я. Силы духа ему хватало.
– Чаю выпьешь?
– С удовольствием.
Рэй прошел в кухню, чтобы приготовить два стакана
быстрорастворимого чая со льдом. Вернувшись на крыльцо, протянул один Гарри
Рексу.
– Вынужден предупредить: напиток далеко не первоклассный.
Гость принял стакан.
– Зато холодный.
– Нужно провести прощание, Гарри Рекс, и не здесь. Что
скажешь?
С секундной задержкой бородач откинулся на спинку кресла,
улыбнулся:
– В здании суда, в ротонде на первом этаже. Будет лежать как
монарх. Он заслужил.
– Шутишь?
– Ничуть. Ему бы это понравилось. Пусть сограждане окажут
судье последние почести.
– Идея неплоха.
– Верь мне, это будет то, что надо. Я переговорю с шерифом,
он согласится. Да и люди поддержат. На какой день назначены похороны?
– На вторник.
– Значит, прощание начнется завтра, после обеда. Хочешь,
чтобы я сказал несколько слов?
– Естественно. Почему бы тебе не заняться всей процедурой?
– Заметано. Гроб уже выбрали?
– Еще нет. Утром.
– Берите из дуба, без дурацких бронзовых завитушек. Год
назад я хоронил в таком мать, и все выглядело великолепно. Чтобы привезти его
из Тьюпело, Мэйгарджелу потребуется всего два часа. И никаких склепов. К чему
эти накрученные излишества? Плоть должна уходить в землю. Епископалы
[16]
правы:
другого способа нет.
Подобный натиск несколько ошеломил Рэя, но в душе он
испытывал благодарность. Судья ничего не говорил про гроб, однако весьма
благожелательно отзывался о склепе. В конце концов, представитель славного рода
Этли имел право на достойное своих предков упокоение.
Никто на свете не мог лучше Гарри Рекса знать, чем и как жил
судья. Глядя на пересекшие газон длинные тени, Рэй небрежно заметил:
– Сдается, все свои деньги отец раздал налево и направо.
– Для тебя это новость?
– Нет.
– Проститься с ним придут не менее тысячи
облагодетельствованных: дети-инвалиды, калеки, у которых нет и не было
медицинской страховки, учившиеся на его деньги чернокожие студенты, спортсмены
и школьники, которые ездили в Европу. Наша церковь посылала на Гаити команду
докторов, так судья пожертвовал четыре тысячи долларов.
– Ты-то когда приобщился к религии?
– Пару лет назад.
– С чего вдруг?
– Нашел себе новую жену.
– Это какую же по счету?
– Четвертую. Она мне нравится куда больше предыдущих.
– Рад за нее.
– Она и сама рада.
– Идея твоя, Гарри Рекс, мне по душе. И людям тесно не
будет. Места для машин на стоянке тоже хватит.
– Говорю тебе, идея превосходная.
За спинами собеседников послышался визг тормозов. Остановив
свой джип в нескольких дюймах от принадлежавшего Гарри Рексу «кадиллака»,
Форрест снял с переднего сиденья картонную коробку с бутылками пива и медленно
зашагал к крыльцу.
