– Ты не против, если я закурю?
– Нисколько.– Возражать не имело смысла: без сигареты
Клаудиа не прожила бы и двух минут.
– Я так обрадовалась твоему звонку,– повторила она, щелкая
зажигалкой.
– Чай или кофе?
– Чай, пожалуйста, с лимоном и ложкой сахара.– В ожидании
Клаудиа скрестила ноги, расслабленно откинулась на спинку кресла.
Протягивая ей чашку, Рэй вспомнил, как годы назад эта
женщина сидела за столиком чуть ниже судейской кафедры – в облегающем фигуру
платье, которое открывало взорам присутствовавших стройные нош,– и деловито
стенографировала речи своего патрона.
Беседа зашла о погоде, как всегда бывает на Юге, когда люди
не знают, о чем поговорить. Клаудиа курила и улыбалась, испытывая искреннее
удовольствие от непринужденного общения. Она явно блаженствовала. Рэй же обдумывал
тактику.
Они обсудили Форреста и Гарри Рекса, двух весьма
неординарных людей, и, когда с момента появления Клаудии в особняке миновало
около часа, тактика в голове Рэя сложилась окончательно.
– Мы нашли кое-какие деньги, Клаудиа,– небрежно произнес он.
Фраза повисла в воздухе. Проанализировав услышанное, Клаудиа
осторожно поинтересовалась:
– Где?
Вопрос бил в точку. Действительно, где? На банковском счете,
со всей полагающейся в таких случаях документацией? В матрасе?
– В отцовском кабинете, наличными. Почему-то он решил
оставить их в стеллаже.
– И сколько?– взвешенно спросила она.
– Сотню тысяч.
Рэй пристально следил за выражением ее лица. В глазах
пожилой дамы мелькнуло удивление. Не более. Следуя плану, Рэй продолжил:
– Налоговые декларации в полном порядке, чеки оплачены, в
тетрадь занесены все текущие расходы. Откуда взялась эта сумма, совершенно
непонятно.
– Ройбен никогда не держал при себе столько наличных,–
медленно проговорила Клаудиа.
– Помню, помню. У тебя есть какие-нибудь соображения?
– Ноль,– уверенно ответила гостья.– Судья предпочитал не
иметь дела с банкнотами. Терпеть их не мог. За все платил Первый национальный
банк. Ройбен долгое время являлся членом правления.
– Да, даже на моей памяти. А доходов со стороны у него не
было?
– С какой стороны?
– Тебе лучше знать, Клаудиа. Он посвящал тебя во все свои
секреты.
– Он целиком отдавал себя работе, Рэй. Профессиональные
обязанности не оставляли ему времени ни на что иное.
– Включая семью.– Фраза вырвалась непроизвольно, и Рэй тут
же пожалел о ней.
– Ройбен очень любил вас, мальчиков, но принадлежал к
другому поколению.
– Давай сменим тему.
– Согласна.
Они обменялись вздохами облегчения. Говорить о семье не
имело смысла. Обоих занимали деньги. Сквозь перила крыльца было видно, как
проезжавшая по улице машина сбросила скорость: водитель заметил табличку
«ПРОДАЕТСЯ» и рассматривал особняк. По-видимому, ему хватило одного взгляда –
взревев мотором, автомобиль тут же покатил дальше.
– Ты знала, что он играл?
– Кто? Судья? Нет.
– Трудно поверить, правда? Раз в неделю Гарри Реке привозил
его в казино. Похоже, отец потакал иногда своим слабостям.
– О юристах у нас всегда ходили самые дикие слухи. Несколько
человек из-за этого даже пострадали.
– Но про судью помалкивали?
– По крайней мере до моих ушей ничего не доходило.
– Деньги не могли свалиться с неба, Клаудиа. У меня такое
ощущение, что они нечистые – в противном случае отец упомянул бы их в
завещании.
– А если бы он их выиграл, то все равно считал бы грязными,
да?
Клаудиа и вправду знала судью намного лучше, чем другие.
– Да. По-твоему, тоже?
– Иначе он не был бы Ройбеном Этли.
Повисла долгая пауза. Время остановило свой бег. Они
легонько покачивались в креслах, молчание их не тяготило. Сидение на крыльце
располагает человека к задумчивости, толкает остаться наедине с собственными
мыслями.
Наконец, набравшись мужества завершить начатое, Рэй подошел
к самому главному:
– Хочу выяснить кое-что, Клаудиа, и, пожалуйста, будь
откровенна.
– Я всегда откровенна. Это один из моих многочисленных
недостатков.
– Мне никогда не приходило в голову подвергать сомнениям
отцовскую порядочность.
– Воздержись от этого и сейчас.
– Прошу, не перебивай.
– Извини.
– Не мог ли он получать какие-либо левые доходы? Выраженную
в финансовой форме признательность адвоката или, скажем, коллеги из захолустья?
Не входил ли кто-нибудь в его кабинет через заднюю дверь, как говорят
англичане?
– Категорически – нет!
– Я стреляю наугад, Клаудиа, в надежде, что хоть одна пуля
поразит цель. Только представь себе: входишь в кабинет и обнаруживаешь за
книгами пачки хрустящих стодолларовых банкнот. На день смерти у отца в банке
лежало всего шесть тысяч. Зачем было прятать такое состояние?
– В мире не было человека порядочнее Ройбена.
– Уверен.
– Тогда прекрати молоть чепуху о взятках.
– С радостью.
Она закурила новую сигарету, а Рэй вышел, чтобы долить в
чашки чаю. Вернувшись на крыльцо, он обнаружил Клаудию в состоянии, близком к
гипнотическому трансу; взгляд ее был устремлен куда-то в бесконечность. Рэй
беззвучно опустился в кресло, выжидая, когда гостья очнется, а затем негромко
сказал:
– Думаю, судья остался бы доволен, если бы часть этих денег
перешла к тебе.
– Вот как?
– Да. Определенная сумма, около двадцати пяти тысяч, мне
необходима, чтобы закончить ремонт особняка. Что, если остаток разделить на
троих: Форресту, тебе и мне?
– По двадцать пять каждому?
– Совершенно верно. Ну?
