Колкие фразы принесли облегчение: здесь по крайней мере к
нему не безразличны. Быстро осознав, что добродушные издевки не смолкнут, Рэй
почувствовал себя в родной стихии. Уже четвертый год он бороздил
кристально-чистое небо, привыкнув усмирять вспыхивавший иногда в душе гнев,
смахивая случайную слезинку, исповедуясь пустому соседнему креслу. «Забудь, нет
ее, нет,– отвечало кресло.– И не будет».
Одни женщины уходят, а потом возвращаются. Уход других
вызывает мучительные воспоминания. Решительность третьих не позволяет им,
уходя, хотя бы оглянуться назад. Вики спланировала свой уход столь четко и
осуществила его столь хладнокровно, что, юрист до мозга костей, Рэй честно
сказал себе: «Парень, выброси ее из головы».
Похоже, Вики удалось заключить более выгодную сделку. Так
поступает спортсмен, когда перед началом соревнований вдруг уходит в другую
команду: новая форма, ослепительная улыбка фотографам и – на старт! Проводив
одним прекрасным утром Рэя на работу, Вики бросила в багажник машины свои
туалеты и укатила. Через двадцать минут она уже была в просторном особняке,
выстроенном на ранчо, что располагалось к востоку от города. Возле мраморной лестницы
с распахнутыми объятиями и брачным контрактом ее встретил Лью Родовски, более
известный в округе как Носорог. Повадка истинного хищника позволила Лью вырвать
из дебрей Уолл-стрит состояние в полмиллиарда долларов. На шестьдесят пятом
году жизни он удалился от дел, по никому не известной причине осел неподалеку
от Шарлотсвилла и начал разводить лошадей.
В какой-то момент пути Носорога и Вики пересеклись, он
запихнул в утробу новой знакомой двух младенцев – отцом которых должен был
стать Рэй!– и теперь, заведя очередную семью, явно рассчитывал снискать
восторженное почтение местных жителей.
– Хватит!– приказал себе Рэй.
Возглас прозвучал неожиданно громко, но откликнуться было
некому. На высоте пяти тысяч футов отсутствовало даже эхо.
Рэй надеялся, что мозг брата не одурманен алкоголем или
наркотиками,– хотя подобные надежды часто оборачивались разочарованием. После
двадцати лет, в течение которых Форрест долгие недели проводил в различных
клиниках, было весьма сомнительно, чтобы он избавился наконец от своих
пристрастий. Сейчас Форрест почти наверняка на мели, это вполне соответствовало
богемному образу жизни. А если брат на мели, то активно занят поиском денег и
уже до цента просчитал причитающуюся ему долю наследства.
Доллары, что оставались у отца после щедрых жертвований,
уходили на безуспешные попытки избавить Форреста от его пагубных привычек.
Такие попытки на протяжении многих лет предпринимались столько раз, что судья,
с присущей лишь ему одному категоричностью, фактически отказался от общения с
младшим сыном. Убежденный в собственной правоте, он расторгал браки, лишал
родительских прав, отправлял на принудительное лечение, а то и просто за
решетку, недрогнувшей рукой подписывая строгий вердикт. В самом начале карьеры
источником своих полномочий судья полагал законодательство штата Миссисипи,
однако по прошествии пяти или семи лет единственным для него авторитетом стал
Господь Бог.
Если кто-нибудь из отцов мог отречься от собственного сына,
то в Соединенных Штатах таким человеком был именно бывший председатель
окружного суда и советник юстиции Ройбен В. Этли.
Форрест привык делать вид, что изгнание ничуть его не
тревожит. Считая себя личностью абсолютно свободной, он со спокойным
удовлетворением не показывался на пороге отчего дома уже девять лет. Как-то он
навестил судью, лежавшего с инфарктом в палате кардиологического центра,
причем, поразительно, явился туда трезвым. «Пятьдесят второй день, братец»,– с
гордостью шепнул он Рэю, когда оба шагали по пустынному коридору. В очередной
раз выходя из клиники, Форрест неизбежно исполнялся стремлением побить
предыдущий рекорд.
Если судья включил-таки непутевого отпрыска в число своих
наследников, то подобное решение изумит Форреста. Младший сын понимал, что в
лучшем случае может рассчитывать лишь на какие-то крохи.
Над прихотливым изломом ущелья Нью-Ривер, Западная Виргиния,
Рэй совершил пологий разворот и лег на обратный курс. Хотя полеты и обходились
дешевле, нежели услуги психоаналитика, они тоже стоили денег. Ничего, пусть
только купленный неделю назад лотерейный билет принесет удачу, тогда можно
будет приобрести «бонанзу» и летать, где душе угодно. Через пару лет
университет должен предоставить Рэю годичный отпуск для научной работы: нужно
же когда-то закончить фундаментальный восьмисотстраничный труд по промышленным
монополиям! Вот тогда-то он сядет за штурвал «бонанзы» и растворится в небесах.
В двенадцати милях от аэропорта Рэй связался с башней и
получил разрешение заходить на посадку. Слабый встречный ветер не сулил никаких
неожиданностей. Когда до начала посадочной полосы оставалось менее полутора
тысяч футов, в наушниках раздался голос еще одного пилота:
– «Челленджер», бортовой номер
два-четыре-четыре-дельта-майк, нахожусь в пятнадцати милях к северу.
– Будьте внимательны, «челленджер», перед вами снижается
«сессна»,– ответил диспетчер.
Выбросив из головы мысли о неприятном соседстве, Рэй
сосредоточил внимание на рычагах управления. Колеса шасси мягко коснулись
бетона, и вскоре «сессна» уже выруливала с полосы к месту своей стоянки.
«Челленджер» представлял собой небольшой реактивный самолет
канадского производства. Он мог без промежуточных посадок долететь от Нью-Йорка
до Парижа. В воздухе над Атлантикой стюард предлагал пассажирам неплохой выбор
горячих блюд и изысканных напитков. За новую машину покупатель платил что-то
около двадцати пяти миллионов долларов. Точная цена зависела от прихотей
конкретного заказчика.
Владельцем бортового номера два-четырс-четыре-дельта-майк
являлся Носорог, выкупивший «челленджер» за гроши у какой-то разорившейся
благодаря его стараниям компании. Провожая взглядом изящный силуэт самолета,
который уже скользнул с небес к полосе, Рэй пожелал, чтобы машина врезалась в
землю. Разумеется, этого не произошло, и «челленджер» благополучно порулил в
сторону частного ангара.
За миновавшее после развода время Рэй всего пару раз видел бывшую
жену и сейчас не испытывал ни малейшего желания наблюдать за тем, как Вики
спускается по трапу. А может, ее нет на борту? Может, Родовски вернулся из
очередного, совершенного в одиночку, опустошительного набега на бывших
конкурентов?
Рэй отключил подачу топлива и, глядя на приближающуюся
машину, начал медленно сползать по спинке кресла.
