Глава 25
Вскоре Рэй осознал, что деньги появились у судьи после 1991
года, когда отец потерпел неудачу на выборах. Клаудиа оставила его двенадцатью
месяцами раньше и ничего о миллионах не знала. Источник доходов крылся вовсе не
в азартных играх и тем более не во взяточничестве.
Тугие пачки банкнот не были следствием хитроумных биржевых
операций: в архивах отца Рэй не нашел и следов записей о покупке или продаже
ценных бумаг. Нанятый Гарри Рексом для проверки финансовых документов (включая
и налоговые декларации) усопшего аудитор развел руками:
– Всю свою отчетность судья поручил вести городскому
отделению Первого национального банка. Зацепиться там не за что.
Вряд ли, подумал Рэй.
После похорон в особняке обнаружилось около сорока картонных
коробок, набитых старыми, никому не нужными папками. Уборщицы, наводившие в
доме порядок перед ремонтом, аккуратно перенесли их все в кабинет. Потратив
несколько часов, Рэй нашел-таки то, что искал. В двух коробках были собраны
материалы – «протоколы слушаний», как называл их судья,– дел, которые отец рассматривал
в качестве независимого советника уже после отставки.
В ходе процесса Ройбен Этли неутомимо делал пометки на
желтоватых страницах толстого блокнота. Ровными строками судья вносил даты,
время суток, имена и факты, что должны были способствовать принятию
окончательного решения. Здесь же были вопросы к свидетелям. Отец нередко
сверялся со своими записями, чтобы поправить не в меру ретивого адвоката. Пару
раз Рэй слышал, как, беседуя в кулуарах с коллегами, он признавал: «Не води я
пером по бумаге, их речи меня усыпили бы». За одну лишь сессию исписывались
иногда десятки блокнотов.
Юрист до мозга костей, отец со студенческой поры воспитал в
себе привычку фиксировать любую мелочь, подбирать самые незначительные
документы. «Протоколы слушаний» состояли из его собственных пометок, справок
адвокатов, ссылок на статьи и параграфы соответствующих законов и включали в
себя даже те реплики ответчиков, которые отсутствовали в официальных
документах. С течением времени надобность в этом гигантском массиве информации
отпала, и он отправился на вечное хранение в пыльные картонные коробки.
Если верить данным, почерпнутым из налоговой декларации, в
1993-м отец с успехом провел несколько дел, за которые не хотел браться ни один
местный судья. Во многих сельских районах считалось нормой не доводить
имущественные споры соседей до сведения властей. Когда такой момент бывал
упущен, одна из сторон убеждала судью взять самоотвод и передать вопрос на
рассмотрение коллеги из другого округа. Последним часто оказывался независимый
советник юстиции Ройбен В. Этли. Он беспристрастно выслушивал противников –
выборы его уже не беспокоили – и выносил свой вердикт.
В некоторых округах независимые советники помогали властям
разбирать судебные завалы. Почти всегда сам в прошлом судья, такой юрист обычно
устраивался рядом с председательствующим и нашептывал ему на ухо советы.
Правительство штата платило за эту работу пятьдесят долларов в час плюс
дорожные издержки.
В 1992-м, через год после поражения на выборах, судья Ройбен
Этли получил в качестве дохода лишь свою пенсию. В 1993-м он заработал пять
тысяч восемьсот долларов. Самым удачным в плане бизнеса оказался 1996-й, он
принес целых шестнадцать тысяч. В 1999-м гонорары дали судье восемь тысяч
семьсот шестьдесят долларов, но тогда он очень долго болел.
За шесть лет общая сумма доходов независимого советника
составила пятьдесят шесть тысяч пятьсот девяносто долларов, и с каждого цента
Ройбен Этли заплатил государству налоги.
Рэю необходимо было узнать, какого рода дела вел отец в это
время. О скандальном бракоразводном процессе предыдущего губернатора Гарри Рекс
уже упоминал. Папка с «протоколами слушаний» имела не менее трех дюймов в
толщину и содержала не только заявления сторон и другие документы по делу: в
ней находились многочисленные газетные вырезки с фотоснимками губернатора, его
супруги и любовницы. Процесс длился две недели, которые, если верить пометкам
на полях официальных документов, доставили судье Этли искреннее
профессиональное наслаждение.
Дело об отчуждении земельных участков в окрестностях
Геттисберга тянулось едва ли не месяц и до предела измотало всех
заинтересованных лиц. Энергично расширяясь, город претендовал на обширные
территории, занятые промышленными предприятиями. Два года стороны изнуряли друг
друга исками, которым не видно было конца – если бы Ройбен Этли не взялся раз и
навсегда урегулировать конфликт. Потратив час на изучение материалов, Рэй
отчаялся: он не мог представить, каким образом отцу удалось в течение месяца
выносить такую скуку.
Но по крайней мере речь шла о больших деньгах.
В 1995-м судья восемь дней потратил на разбирательство спора
о наследстве в небольшом городке Костюшко, до которого от Клэнтона было всего
два часа езды. Однако, судя по содержимому папки, до суда дело так и не дошло.
В 1994-м округ Тайшоминго потрясла весть о чудовищной
автокатастрофе: полный бензовоз на огромной скорости столкнулся с легковым
автомобилем, где находились пятеро подростков. Все пятеро сгорели заживо.
Председатель местного суда оказался родственником одного из погибших. Его
заместитель лежал в больничной палате, медленно умирая от рака. Дело принял к
производству судья Этли. На второй день слушаний он принял решение: компания –
владелица бензовоза должна выплатить родителям мальчиков семь миллионов
четыреста тысяч долларов. Треть этих денег получили, естественно, адвокаты, но
оставшаяся сумма была по справедливости разделена между безутешными семьями.
Папки с материалами о процессах в Геттисберге и Тайшоминго
Рэй отложил в сторону. Устроился он в кабинете судьи, на заново покрытом лаком
полу, под неподкупным взором генерала Форреста. В голове постепенно созревала
общая идея того, что требовалось сделать, однако детального плана у Рэя еще не
было. «Отбери дела, где затронуты вопросы крупных денежных компенсаций,– сказал
он себе,– и посмотри, куда потянется ниточка».
В конце концов, не могли же три с лишним миллиона
материализироваться прямо из воздуха.
Почувствовав на груди вибрацию телефона, Рэй вытащил из
кармана сотовый. Установленная в его квартире охранная система автоматически
направила в Клэнтон текстовое сообщение: дверь квартиры взломана, внутри
посторонний. Тот же сигнал тревоги поступил одновременно в полицию Шарлотсвилла
и в детективное агентство Кроуфорда. Не прошло и пяти секунд, как сыщик
связался с Рэем.
– Еду,– сказал он.
Судя по тяжелому дыханию, до дома клиента Кроуфорд добирался
не на машине, а бегом.
Рэй бросил взгляд на часы: половина десятого.
