Стюард принес еще два запотевших бокала. Никто его об этом
не просил, однако новую порцию оба собеседника приняли без возражений. Опустив
стакан на столик, Френч вскочил.
– Хочу показать вам яхту.
Рэй выбрался из кресла.
Глава 31
Ужин был накрыт в кают-компании, где на переборках висели
мореходные карты и недурная коллекция старых мушкетов. Узенький коридор отделял
се от камбуза, в котором суетился низкорослый вьетнамец. Обеденный стол
представлял собой овальную плиту из розового мрамора, весившую не менее тонны.
Каким чудом, удивился Рэй, «Фемида» умудряется держаться на плаву?
Мужчины сидели друг против друга, разделенные стоявшим в
центре стола бронзовым канделябром. Ритмично, в такт волнам, покачивались
огоньки свечей. Ужин начался с белого бургундского. После норвежской водки
благородный напиток показался Рэю безвкусным. Френч же, смакуя каждый глоток,
как истинный сноб, рассуждал о неповторимом аромате, что приобретало вино в
дубовой бочке, о склоне горы в далекой Франции, на котором был собран урожай.
– За «Райекс»,– предложил он запоздавший тост и поднял
бокал.
Рэй молча кивнул. Блистать красноречием он не собирался,
пришло время слушать: одурманенный алкоголем Френч наверняка захочет
выговориться.
– «Райекс» спас меня, Рэй.
– В каком смысле?
– Во всех смыслах. Он спас мою душу. Я боготворю деньги, а
«Райекс» сделал меня богатым.– Френч облизнул губы, прикрыл от наслаждения
глаза.– Двадцать лет назад я совершил ошибку, не обратив ни малейшего внимания
на асбест. Его широко использовали при строительстве доков в Паскагуле, из-за
чего у десятков тысяч рабочих возникли серьезные проблемы со здоровьем. А я
упустил эту возможность. Я вел иски против врачей и страховых компаний, не
замечая под носом золотой жилы. Готовы к устрицам?
– Да.
Френч нажал кнопку звонка, и через мгновение стюард подкатил
к столу тележку с двумя огромными блюдами. Рэй добавил в соусник несколько
капель вина, хозяин же, забыв о еде, продолжал:
– А чуть позже вышла промашка с табаком. Коллеги единым
фронтом начали тяжбы с табачными компаниями. У меня еще оставался шанс
запрыгнуть на подножку, успеть, но помешал страх. Стыдно признаться, Рэй,
однако от перспективы вступить в борьбу с гигантскими монополиями стало как-то
не по себе.
– Чего хотели от вас коллеги?– Рэй отправил в рот первую
устрицу.
– Миллион долларов на процессуальные издержки. Черт побери,
к тому времени у меня уже был миллион!
– А общая сумма исков?
– Не поверите: более трехсот миллиардов. Скандал поднялся
жуткий. Производители табака на корню скупили всех адвокатов. Лил золотой
дождь, а я прятался под зонтиком.– Вспыхнувшее в душе чувство острой жалости к
себе Френч смыл щедрым глотком вина.
– Отличные устрицы,– проговорил Рэй.
– Двадцать часов назад они лежали на морском дне.– Наполнив
бокалы, хлебосольный хозяин склонился наконец над своей тарелкой.
– Что бы вы получили, расставшись с миллионом долларов?
– Два к одному.
– То есть два миллиона?
– Совершенно верно. Год спустя я все еще не мог оправиться
от потери. Надо же, свалять такого дурака!
– А потом появился «Райекс».
– Ага.
– Как вы на него вышли?– Рэй знал, что пространный ответ
позволит ему без помех заняться едой.
– Я находился на юридическом семинаре в Сент-Луисе в то
самое время, когда по всей стране адвокаты делали бешеные деньги на табаке и
асбесте. В местном баре познакомился с коллегой из маленького городка. Его сын
занимался медициной в Колумбийском университете, изучал новые препараты, в том
числе и «Райекс». Данные исследований поражали: оказывается, «Райекс» превращал
человеческую почку в сито. Но, поскольку пилюли только появились на рынке,
потребитель ничего еще не знал. В Чикаго у меня имелся знакомый эксперт, он-то
и отыскал через своего родственника Клита Гибсона. Мы заинтересовались
статистикой, провели множество опросов, и пожалуйста – на «Майер – Брэк»
обрушилась лавина исков. Оставалось лишь заполучить вердикт суда.
– Почему вы решили не связываться с присяжными?
– Я очень люблю присяжных. Я пестую их, ублажаю всеми
возможными способами, я покупаю их пачками. Беда лишь в одном: уж слишком они
непредсказуемы, а мне требовались железные гарантии. Да и суд должен был быть
скорым. О «Райексе» уже пошли слухи, юристы начали сбиваться в голодные стаи.
Первый, кто добился бы в суде положительного вердикта, обеспечил бы себя на всю
жизнь, понимаете? Особенно если слушать дело на Юге, где-нибудь в Билокси.
«Майер – Брэк» – компания швейцарская, и…
– Знаю, я читал архивы.
– Все?
– Да, вчера в Хэнкоке.
– Европейцев наша система судопроизводства доводит до
исступления.
– Вот как?
– В хорошем смысле. Она вынуждает их быть честными. Старушка
Европа и представить себе не может, чтобы какое-то ее снадобье покалечило
человека. Но когда речь идет о миллиардах долларов, сантименты отходят в
сторону.
– Производитель знал о губительных свойствах «Райекса»?
Френч запил проглоченную устрицу бокалом вина, поднес к
губам салфетку.
– И довольно давно. Но пилюли настолько эффективно снижали
уровень холестерина, что «Майер – Брэк» без колебаний выбросила их на рынок.
Несколько лет о побочном воздействии никто не слышал. Потом взорвалась бомба.
Что такое нефрон, вам известно? Знаете, как работают почки?
– Ради всего святого – нет.
– Внутри каждой почки находится примерно миллион крошечных
фильтров, медики называют их нефронами. Так вот, синтетический компонент
«Райекса» медленно растворял стенки фильтров. Умирают от этого далеко не все –
Гибсону просто не повезло,– но последствия для организма необратимы. Почка –
настоящее чудо природы, во многих случаях она способна сама себя
восстанавливать – только не после пяти лет употребления «Райекса».
– Когда «Майер – Брэк» поняла, что возникли серьезные
проблемы?
