По своей работе медицинским координатором в одном из детских онкологических отделений в Лондоне я был знаком с несколькими замечательными детишками из России и Украины, которые приехали на лечение в Англию. Детишки были тяжелые, и, несмотря на титанические усилия родителей и добрые намерения людей, организовавших лечение, большинство из них умерло именно от осложнений лечения. Мне, как врачу по образованию, было видно, что детишки угасали не от опухоли, а от агрессивного, несовместимого с детским организмом лечения. Самым тяжелым для меня был не столько вид этих маленьких измученных героев, которые большую часть своего детства провели в больницах, а то, что их мамы умоляли врачей применить более агрессивные препараты как только дети выходили из кризиса после очередной химиотерапии или операции. Это была абсолютно сюрреалистическая картина: токсичное, медленно убивающее детей лечение, не оставляющее им никакого шанса не только на выздоровление, но и теоретически на полноценную жизнь в случае выздоровления; врачи, знающие к чему приведет лечение и продолжающие его; матери, выхаживающие своих детишек и требующие у врачей увеличения доз и продолжения лечения. И всё это при наличии множества доказанных методов успешного лечения рака, которые тщательно подавляются небольшой группой людей, которым это не выгодно.
Даже когда открываешь эту информацию родителям, то они часто не способны адекватно оценить её. Это сложно сделать любому человеку даже в нормальных условиях. Представьте же, как сложно родителям отнестись к подобной информации после долгого лечения в своих больницах, сложной организации лечения заграницей и оплаты сотен тысяч фунтов стерлингов за это лечение, на которое они возлагают последнюю надежду.
Многие использовали информацию о натуральных альтернативных методах как дополнение к основному лечению и часто этим продлевали жизнь своим детям, которые после этого быстрее восстанавливались или легче переносили процедуры. Но в итоге, при продолжении стандартного лечения, натуральные методы мало что могли уже изменить.
Именно в то время я осознал всю глубину проблемы. И суть её заключается в невозможности донесения до родителей или больных информации о натуральной альтернативе стандартным онкологическим лечениям. Научные аргументы, исторические примеры и статистические данные не смогут изменить годами сформированное ущербное мышление и разбить глубоко вбитые в сознание стереотипы, основанные на мифах и лживых фактах. Главным является объяснение причин, по которым эта спасительная информация укрывается от них. Только поняв эти причины, люди смогут принять правильное для себя решение о виде лечения. Только после осознания чудовищности и масштабов обмана, люди становятся способными понять, что натуральные альтернативные методы не являются дополнением к стандартному лечению или последней отчаянной попыткой после неудачного лечения, а являются единственно правильными и научно обоснованными методами лечения рака.
Примечательна история появления химиотерапии. Впервые эффект горчичного газа, или иприта, был описан ещё в 1919-м году, всего через два года после его применения германской армией в Первой мировой войне. Позже доктор Питер Александр в 1944-м году описал подробно разрушающее действие этого газа на костный мозг. Тогда же он заключил, что раньше или позже, истощение кроветворной функции приведет к смерти.
Впоследствии этот токсичный состав, целью которого было истребление живой силы врага, начал применяться в лечении заболеваний крови. Разрушая таким способом костный мозг, который в случае заболевания производит миллионы незрелых клеток крови, врачи имели определенный успех в контроле этих патологических состояний. Тогда медицина заявила, что было найдено магическое средство для лечения этого типа рака.
Интересно, что медики описывали заболевания крови ещё несколько столетий назад, а вот в категорию раковых они были включены всего несколько десятилетий назад. Это случилось примерно в то время, когда решили что успешное новое лечение может быть использовано и для лечения солидных опухолей. При этом мало кто из врачей задается вопросом о том, много ли общего между лейкемией и раком простаты, например. Можно ли называть раком дисфункцию в образовании эритроцитов в растущем организме ребенка и опухоль в легком или молочной железе?
Тем не менее, медицинский истеблишмент принял решение, которое с тех пор принесло триллионы долларов. Суть его в том, что основываясь на успехе в лечении расстройств кроветворения, все солидные виды рака также следует лечить этим типом препаратов.
Конечно, за прошедшие десятилетия химический состав подвергся серьезным изменениям и сегодняшние химиотерапевтические препараты уже нельзя сравнить с горчичным газом. Тем не менее, механизм их действия остается таким же. Они влияют на различные фазы и процессы деления клетки. Так как клетки опухоли делятся быстрее, то они более подвергнуты воздействию подобных токсинов.
Сразу хочется задать вопрос: как эти токсические препараты выявляют раковые клетки в организме? Каким образом они отличают раковые клетки от других быстро делящихся клеток организма: клеток эпителия кишечника и полости рта, фолликул волос, половых клеток, клеток кроветворения и иммунитета? Оказывается, что такого механизма просто нет. И те и другие клетки погибают в результате токсичного воздействия, что объясняет «побочные эффекты» химиотерапии.
Теперь мы знаем о канцерогенном эффекте химиотерапии, а также о вызываемой ею глубокой степени ослабления организма и нарушении его функций. Недавно ученые стали говорить о новом эффекте химиотерапии (как и лучевой терапии, но об этом чуть ниже). Этим эффектом является сильное повышение малигнизации опухоли. Механизм этого процесса таков: клетки опухоли не однородные и находятся в разной степени дифференциации – от стволовых клеток до более дифференцированных. Причём стволовые клетки делятся относительно медленно и тем самым мало попадают под действие химиотерапевтического препарата. Дочерние, более дифференцированные клетки, делятся быстро и тем самым подвергаются цитостатическому действию препарата. Это вызывает гибель менее злокачественных дочерних клеток и, тем самым, нарушает пропорцию между стволовыми раковыми клетками и более дифференцированными. Этим как раз и объясняется тот факт, что рецидив опухоли всегда более агрессивный, так как пропорционально стволовых клеток в опухоли становится гораздо больше. Исследование установило, что химиотерапия и лучевая терапия увеличивают злокачественность опухоли в десятки раз. Здесь также нужно отметить, что стволовые клетки обладают повышенной способностью противостоять вредным факторам. В главе 4 мы говорили о том, что под воздействием определенных факторов нормальная клетка превращается в раковую и включает древнюю генетическую программу, в которой одной из главных задач клетки становится выживание в тяжелых условиях. Именно поэтому стволовые клетки так резистентны и к химиотерапии, и к лучевой терапии.
Таким образом, химиотерапия не только не лечит рак, но и значительно усугубляет его течение, создавая условия для большей малигнизации основной опухоли и развития метастазов за счет ослабления всех жизненно важных систем организма. В дополнение к этому, являясь канцерогенами, эти препараты значительно увеличивают вероятность возникновения новых опухолей.
