Глава 3
Митрополиту Алексию подходило время ехать в столицу Золотой Орды. Внешне все было общепринято и понятно: после всех своих злоключений в Киеве он должен был получить церковные ярлыки у воцарившегося за это время нового великого хана. Должен был ехать в Сарай-Берке и юный Дмитрий Иванович, чтобы получить ярлык на свое княжение и разрешить перед Хызр-ханом ряд спорных вопросов, возникших между Московским и Суздальским князьями после прихода к великокняжеской власти последнего. И лишь нескольким ближним боярам Дмитрия было ведомо, что поставленный предсмертною волей Ивана Красного во главе княжества Алексий начинал свою сложную многоходовую партию, ближайшей целью которой было вернуть юному московскому князю Владимирский престол.
Караван уже был готов. На ладьях и паузках собраны дары для великого хана, подарки для его эмиров и жен, серебро для подкупа нужных чиновников. Заемные грамоты, по которым, в случае необходимости, они могли б достать новые деньги. За год после освобождения из Киевского плена Алексий проявил недюжинную энергию, заставив своих слуг взыскать накопившиеся долги с владычных сел. Щедро раскошелились все московские бояре. Теперь запасов серебра хватало, чтобы с его помощью купить столь нужный ханский ярлык. Оставалось лишь решить, на чьи весы положить этот металл с блеском рыбьей чешуи?!
Поздним апрельским вечером в палате митрополита, предназначенной для тайных встреч и переговоров, сидели сам Алексий, Тимофей Вельяминов, Андрей Акинфов, Семен Жеребец, Дмитрий Зернов и все больше набирающий силу в межгосударственных делах молодой Федор Кошка. Сидели люди, чьи опытные руки держали в те годы политическое кормило княжества. Самого Дмитрия отправили спать, рано было еще юноше вникать во все перипетии предстоящей тайной борьбы.
– Что думаете, бояре? – негромко вопросил митрополит, обводя взор по кругу. – Есть смысл Хызре серебром кланяться?
– Слабо сидит Хызра, – тотчас ответил Дмитрий Зернов. – Сынок его открыто на трон зарится.
– Темир-Ходжа?
– Да.
– Тогда, может, его?
– Мои люди бают, Темир-Ходжа у Дмитрия Суздальского серебро уже спрашивал, – подал голос Тимофей Вельяминов. – В счет будущего ордынского выхода.
– Не перекупим?
– Я бы не стал, владыко! Не усидит долго, многие эмиры за Ак-Ордынских огланов стоят. Да и Кильдибек с Мамаем сильнее его нукерами.
– Тогда кто? Мамай?
Федор Кошка кашлянул в кулак.
– Я договорился с эмирами Мамая о встрече. Но… мыслю так! Мамай сейчас – самый сильный! Сильнее Хызры. Сильнее Хидиря, Тагая, Кильдибека, Булат-Темира… А сильный всегда мнит, что он сам все может сотворить. Так зачем ему у кого-то брать в долг, если придется отдавать? Лучше потом просто забрать, как ставшему еще сильнее! Я бы сейчас помог слабому, чтобы он стал сильнее Мамая! Змея страшна, когда она кусает внезапно! За наше серебро можно нанять не один тумен в степи, кочевник обнищал ноне. Джут был зимою, многие стада полегли от бескормицы. Сейчас проще саблей прокормиться.
– Кого имеешь в виду, Федя?
– Думать пока надо, владыко! Много думать. Если дозволишь, я сперва все же к Мамаю съезжу, перебаю. И со слухачами своими в Орде потолкую. Это дело мы сегодня никак не решим!
И Вельяминов, и Жеребец, и Зернов согласно опустили головы. Андрей Акинфов тихо изрек:
– Да, думать надобно, бояре. И молиться, чтоб Господь верно нас наставил.
– Тогда расходимся. Через два дня отплываем.
Алексий остался один. Он сидел минут двадцать в полной тишине, творя немую молитву. От стука в дверь невольно вздрогнул. В палату заглянул Леонтий:
– Дозволь, владыко?
– Что у тебя?
– Тут такое дело… Иван Федоров, что за нами в Киев ходил, просится с нами до Сарая. Нужда у него великая, а в степи неспокойно ноне.
– Что за нужда?
– Сын у него в полоне татарском. Хочет найти и выкупить.
– На рати взяли?
– Нет. С Жукотинскими пленными Дмитрием Суздальским был передан.
Алексий не раздумывал:
– Зови на наш паузок! Не стеснит, чаю. Зело мы оба ему обязаны. В пути заодно и перебаем. Он ведь, по слухам, не раз в Орде бывал.
Леонтий радостно улыбнулся, поклонился митрополиту и тихо прикрыл дверь. Он не мог видеть, как Алексий перекрестил своего слугу вслед. Тихая улыбка легла и на его бледные губы. Пожалуй, впервые за весь вечер…
Глава 4
За все время плавания Иван лишь раз смог поговорить с митрополитом. Это случилось уже за Нижним Новгородом. Алексий призвал его к себе на корму и спросил:
– Слышал, тебе довелось довольно долго в Орде пожить?
– В степях, так точнее будет. В самом Сарае недолго, бежать пришлось.
– Отчего, поведай!
Рассказ Ивана Алексий выслушал внимательно.
– А этот твой давний друг… что вместе бежали… Он жив?
– Нури? Не знаю. Он мой погодок. Сам хотел навестить, как на место прибудем.
Митрополит пристально глянул в глаза Ивана.
– Постарайся, если встретишь его, выполнить одну мою просьбу! Нам очень нужны люди в Сарае, вхожие в самые верха. Владеющие самыми последними новостями, понимаешь? И готовые делиться этими новостями со мной, с Дмитрием, его боярами. Пусть даже за мзду, это возможно, лишь вести б были важные и свежие. Мы должны быть в курсе всего, что происходит или даже готовится произойти в окружении великого хана или любого из его противников-чингизидов. Поможешь?
– Все, что смогу – свершу, владыко!
Напряженность во взгляде Алексия пропала.
– Я велел Леонтию внести тебя в список людей моего посольства, Иван. Это даст тебе определенные права и неприкосновенность, по крайней мере в самом Сарае. Ему же сообщай обо всех своих поступках и планах, чадо! И помни: превыше сына своего ты ноне должен радеть о князе нашем Дмитрии! Ибо от нонешних наших деяний зависеть будет, кто завтра на троне великокняжеском пребудет! Кому Русь предстоит далее собирать…
…Приближение громадного степного города, как всегда, явило себя громадными табунами лошадей, отарами скота, сотнями конных нукеров, появлявшихся и пропадавших на берегах великой реки. Затем показались минареты, красные кирпичные здания, бесчисленные саманные дома, юрты, шатры, вежи. Лес неснятых мачт у пристаней, груды товаров, беспорядочно высящиеся близ воды. Рев верблюдов, крики погонщиков, красная пыль, не желающая до темноты опускаться на землю. Словно бы и не пролетели года с того дня, когда Иван впервые увидел всю эту кипень жизни ордынской столицы! Словно бы вновь он ступал на этот песчаный берег здоровым и в расцвете лет. И рядом был Андрей…
Русское посольство на какое-то время затерялось в многосотенной толпе гостей Сарая-Берке. Наконец, прибыли воины Хызр-хана, лошадьми оттеснили посторонних, не жалея плетей со свинцовыми шариками на концах для вразумления слишком любопытных или медлительных. Жадные глаза нукеров шарили по вьюкам московитов, их одежде, нагрудному кресту митрополита. Эти глаза словно вымаливали немедленных подарков, словно готовы были выкрасть что поценнее, понезаметнее. Голодные завистливые глаза…
