– Ты ему веришь?
– Нури написал, что Ивану можно верить во всем. Я и сам убедился, что этот русич разбирается в ратном деле. Он похвалил наших нукеров и то, как они держат строй. Уверен, что при правильном бое наши разрежут толпы кипчаков Хызры или Кильдибека.
– Да, я учу свои войска бою коренных монголов, – довольно кивнул Мюрид. – Густой лучный бой и удар латных конных в одно и то же место. Когда начинают бежать хотя бы несколько сотен, за ними обычно бегут все! У страха глаза велики.
Мюрид задумался. Затем неожиданно порывисто вскочил на ноги:
– Едем назад, я хочу сам увидеть этого русича!
Ильяс не тронулся с места.
– Сядь, великий! Будущий хозяин Золотой Орды не должен выказывать свои чувства и нетерпение. Учись быть действительно великим, чтобы тебя боялись и перед тобою преклонялись. А для этого научись прежде всего быть бесстрастным, мой господин!
Поздним вечером Иван был введен в шатер Мюрида. Разговор за толстыми стенами длился долго. Хан задавал вопросы, раздумывал. Под конец произнес:
– Я еду с тобою в Сарай. Встану в степи, не хочу, чтоб кто-то знал о моем приезде. Ты тоже тайно привезешь ко мне вашего Алексия ночью. Если мы договоримся, получишь своего сына назад без всякого выкупа. Если хоть в чем-то солгал – лишь его голову!
Мюрил внимательно посмотрел на Ивана. Тот не отвел глаз.
– Выезжаем послезавтра. Ильяс-бей, приведи гостю на эту ночь наложницу, пусть разогреет его кровь. Ты ведь давно не проводил ночь без сна, Иван?
– Можно и без таких подарков, хан! – попробовал отказаться русич. – Боюсь, девка недовольна останется.
– Главное, чтобы доволен остался ты! До моего возвращения твой сын будет переведен в отдельную юрту. Ему тоже дадут женщину и будут прислуживать, как гостю. А там пусть все решают Аллах и ваш Христос…
Спустя два дня большой конный отряд вышел в степь. Мюрид взял с собою три сотни окольчуженных нукеров. Вперед и в стороны выбрасывались десятки-дозоры, словно на войне. А впрочем, степь того буйного времени на самом деле являлась театром боевых действий, где смерть или пленение одного хана являлись торжеством десятка таких же жаждущих хоть на миг ощутить себя на вершине земной славы…
Глава 6
Татарский отряд остановился в глубокой лощине в нескольких поприщах от столицы Золотой Орды. Хан призвал к себе Ивана и произнес:
– Мы будем ждать здесь две ночи. Если ваш главный поп не приедет, я буду считать, что ты меня пытался обмануть. Тогда о своем сыне можешь больше не хлопотать, я сделаю с ним то, что обещал.
– Я не обманываю тебя, хан! Если Алексий отчего-то не сможет приехать, я сам вновь буду перед тобою на коленях. И ты вправе поступить со мною так, как сочтешь нужным. Клянусь!
Эти слова не заставили смягчиться черты лица Мюрида. Он повелительным жестом отпустил от себя русича, разрешая отбыть ему вместе с татарами Нури.
Ночь еще только-только начала накрывать землю своими серыми рукавами, когда хану доложили:
– Прибыл русич.
– Алексий?
– Нет, кто-то другой.
– Зови!
Полог походной вежи откинулся, и в нее вошел молодой крепкий мужчина. Он совершил перед Мюридом земной поклон и по-монгольски сел на пятки.
– Ты кто? – грозно сдвинул брови хан.
– Меня зовут Федор Кошка. Я ближний боярин князя московского и митрополита Алексия. Батюшка приглашает тебя для беседы к себе.
– Почему он не прибыл сюда сам?
Едва заметная улыбка скользнула по губам Федора:
– Потому что ты еще не великий хан, Мюрид. Но не это главное! За нашим подворьем все время наблюдают люди и Хызр-хана, и его сына Темир-Ходжи. Едва владыка покинет его стены, они оба будут знать, ради чего. Ты ведь не хочешь, чтобы за тобой потом до самого Яика была устроена облавная охота, хан?
– Алексий хочет, чтобы ты говорил со мною от его имени?
– Нет, митрополит сам хотел бы тебя лицезреть. Я привез русские одежды тебе и двум твоим телохранителям. Мы поедем в Сарай под видом русичей. Соглядаи видели, как я с тремя людьми выезжал, то же самое они увидят, когда я через час вернусь. Мои гридни останутся пока здесь. Один из них – Иван Федоров, которого ты уже знаешь.
Мюрид надолго замолчал, обдумывая слова русича. Федор вновь улыбнулся:
– Надеюсь, твое желание стать великим больше, чем страх?
– Я никогда никого не боялся, дерзкий! За такие слова ты можешь лишиться головы!
– Неужели голова русского боярина ценнее трона великого хана? Владыка очень хочет увидеть тебя, Мюрид! Иван сказал ему, что ты молод и прочно держишь в руках свой улус. Что у тебя есть хорошие воины, но их пока мало. Мы можем дать тебе серебро. Часть сейчас, чтобы ты смог сесть в Сарае. Часть потом, когда высшая власть твердо будет в твоих руках. В обмен ты сделаешь князя Дмитрия великим Владимирским князем и получишь верного слугу и верный выход с Руси. Ты можешь пообещать это?
– Да. Мне нужен еще тумен багатуров, чтобы я не боялся на левом берегу Итиля никого. Потом останется только Мамай, я прогоню его на Дон. Пусть ханы, которых он ставит, правят там, в Сарае им места не будет.
– Алексий даст тебе серебро, чтобы нанять тумен. Прямо сегодня, обещаю.
– А почему он не дает его Темир-Ходже?
– Владыка не хочет иметь дело с отцеубийцей. А ведь именно этим все закончится, когда Темир найдет серебро, верно? Наша вера не позволяет нам вершить подобное.
– Вера дедов тоже призывала наказывать за это, – ответил хан. – Я ненавижу Хизиря и его род!! Эмиры призвали на трон моего отца Чимтая. Тот послал вместо себя моего старшего брата Орду. Хизирь подло убил его и сел на трон сам. Я не успокоюсь, пока не напою свой клинок его кровью. Ради этого я пообещаю Алексию свою дружбу, клянусь. Он точно даст мне серебро?
– Если повторишь ему лично то же самое, то да!
Мюрид резко встал на ноги.
– Едем!
Иван провел бессонную ночь: решалась судьба его старшего сына. Он то лежал на колючей кошме, то выходил за стены вежи и бродил по степи. Рядом с ним постоянно был один из нукеров Мюрида, неслышной тенью он следовал всюду, готовый в случае бегства спустить стрелу или вскочить на лошадь. Русич не выдержал. Присев у костра, он поманил нукера к себе:
– Сядь! Как тебя зовут?
– Сеит.
– Давно служишь хану, Сеит?
– Пятый год.
– Дай Бог, прослужишь еще столько же. Не бойся, я никуда не собираюсь бежать отсюда. Это будет стоить моему сыну головы. У тебя ведь есть сын, Сеит?
– Два.
– Ты бы смог изменить хану, зная, что их убьют?
