Разложив мешки, Кавендиш и Панфейн сняли показания с найттатчеров, после этого все легли спать, договорившись, что первым будет бодрствовать Вагнер, за ним – Бойл. С рассветом, до которого оставалось часов шесть, предполагалось отправиться в сторону базы.
53
Найттатчеры не снимали патронных коробов и долго ворочались, что-то бубня себе под нос. Потом поочередно пили воду, причмокивая и рыгая.
Вагнер вспомнил экскурсию с профессором Померанцем и всю цепочку превращения обычных людей в ссутуленных монстров, на которых огнестрельные раны затягивались в течение минуты. Будь у его солдат тогда, на Чаккере, такие способности, он бы не потерял весельчака Таккера, близнецов Сарландов и Бони Ливенгука, которому осколком вспороло живот. Бони умирал двенадцать часов, и никто не мог ему помочь, партизаны зажали их у скалистых гор и регулярно атаковали, патроны заканчивались, и никто не знал, прибудет ли помощь. Когда наконец высадился десант, Бони был мертв, сгнив заживо за эти двенадцать часов под палящим солнцем.
Вагнер лежал под защитой плотной ткани, не двигаясь, стараясь дышать ровно, чтобы не слишком потеть. По его спальному мешку кто-то полз.
«Вот сволочи, ничто их не берет», – подумал майор и попытался стряхнуть нахала. Где-то крикнула ночная птица, протяжно и тоскливо. Он вспомнил Йожуча и разговор с Апдайком. Тот нес какую-то ахинею насчет болезни, от которой изменяется восприятие к гравитационной постоянной. Он что, в школе не учился?
«Что за «йожучи» завелись в Свазиленде? – подумал майор и тут же одернул себя: – А тебе не все равно? Деньги платят, о чем беспокоиться?»
Вагнер прислушался к себе – действительно ли ему все равно? Получалось, что не очень. Одно дело работать по контракту против вчерашних сослуживцев и совсем другое продаваться… кому? Майор сменил положение – под боком был автомат. Где-то треснул сук, послышался шелест – ветка падала с самого верха. С глухим стуком она вонзилась в податливый грунт в десяти шагах левее.
«Если б в меня, прошла бы насквозь», – машинально отметил Вагнер и тотчас вернулся к мыслям о Йожуче. Кто он? Что он такое, в конце концов? В голову лезли какие-то дурацкие байки про инопланетян. Путешествуя по отдаленным районам федерации, Вагнер выслушал их сотни, даже от людей, слову которых доверял как своему собственному.
Случалось, пропадали разведчики, но все списывали на партизан, хотя это была натяжка – разведчики пропадали в районах, где о партизанах и не слышали, а космические группировки часто преследовали летательные аппараты неизвестной принадлежности и даже сбивали их. Тогда в дело вступал секретный отдел Управления службы безопасности, и все накрывалось медным тазом, в смысле вся информация всасывалась без остатка и разговорчики пресекались старшими офицерами, в свою очередь получавшими втык от шишек из УСБ.
«Кто же вы, мистер Йожуч?»
Можно было, конечно, поговорить об этом с Дюрексом, однако это могло окончиться как поощрением за бдительность, так и пулей в затылок.
«Лучше сидеть тихо, – сделал вывод Вагнер. – А если запахнет паленым – действовать по обстоятельствам».
Через два часа после начала дежурства негромко просигналили его часы.
– Сэр? – это был Бойл.
– Ну?
– Я уже проснулся – можете отдыхать.
– Хорошо.
Майор улегся поудобнее и, прогнав прочь тревожные мысли, погрузился в крепкий солдатский сон.
54
Пробуждение было тяжелым, должно быть, сказались мерзкие мысли во время дежурства. Вагнер открыл глаза и секунду спустя понял, что его разбудил Бойл.
– Да, я слышу, приятель, – хрипло отозвался майор, затем взглянул на светящийся циферблат часов: половина седьмого. Что ж, самое время подниматься, если верить прочитанному наставлению, светает здесь как раз в эти минуты.
Несколько раз встряхнув мешок, майор расстегнул тугую «молнию» и осторожно высунулся, готовый к любым сюрпризам со стороны ядовитых тварей.
Сюрпризы были, все пространство вокруг его мешка оказалось усеяно насекомыми, которые копошились в траве и время от времени вступали в схватки. Пауки, шипохвосты, жемчужные жуки и тараканы – всех их Вагнер узнавал по фотографиям из руководства по подготовке.
Брезгливо морщась, Вагнер принялся давить ядовитых гадов толстыми подошвами армейских ботинок. Очистив местность вокруг своего мешка, он вместе с Бойлом освободил от насекомых спальные мешки Кавендиша и Панфейна. К найттатчерам подходить не стали – это была забота лаборантов. Вагнер не испытывал ни малейшего желания общаться с монстрами.
Первым из мешка выбрался более подвижный Кавендиш, он широко зевнул и почесался.
– Что – уже?
– Уже, – ответил Вагнер.
Из мешка появился Панфейн. Пригладив всклокоченные волосы, он сразу потянулся к мешку, в котором держал лэп-топ.
– Ты куда? – спросил Вагнер у Кавендиша, направляющегося в кусты.
– В туалет.
– Делай здесь, где трава примята.
– Я только отлить.
– Ну давай, только держи наготове противоядие.
– Да, майор, оно у меня с собой.
Пока Кавендиш был в отлучке, Панфейн поднял найттатчеров и, подключившись к ним через разъемы, проверил показатели. Монстры трясли со сна головами и фыркали.
– Дай еды! – требовательно произнес один из них.
Панфейн раздал им гранулы, а сам ограничился водой из фляги.
– Как они? – поинтересовался Вагнер.
– Пока в пределах нормы.
– Хорошо, если так. – Внимательно осмотрев широкий лист, не прячется ли под ним какое-нибудь насекомое, майор бережно слил с него воду на ладонь и умылся.
– Ой, сволочь какая! – воскликнул Кавендиш, выбираясь на место стоянки и потрясая рукой.
– Скорее вколи противоядие! – приказал Вагнер, поняв, что лаборанта ужалило.
– Я помогу, – вызвался Бойл и, взяв из рук Кавендиша ампулу, умело вогнал иглу. Затем присмотрелся к следу укуса и спросил каким-то одеревеневшим голосом:
– Что это было?
– Какая-то маленькая змейка, ярко-зеленая, я придавил ее случайно, споткнувшись о кочку и схватившись за куст. Может, она и не ядовитая, было не очень больно.
– Присядь пока.
– Думаете, это опасно? Кажется, рука немеет…
– Не пугайся, это от препарата. Сядь на мешок, пока все пройдет.
Кавендиш послушно сел. Панфейн возился с найттатчерами, едва ли не утирая им слюни, а те проверяли роторные пулеметы – эта часть программы действовала в них безотказно.
Бойл подошел к Вагнеру.
– Что – плохо? – спросил тот негромко.
