Книга Акулы из стали. Последний поход, страница 13. Автор книги Эдуард Овечкин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Акулы из стали. Последний поход»

Cтраница 13

– Ну, чисто Гришка Мелехов!

Это из-за моей фуражки, лихо заломленной на левое ухо. На предпоследнем смотре, когда старпом уже был почти удовлетворён внешним видом (не, ну составил список, кого нужно спрятать в выгородках и не показывать телевизионщикам), он неожиданно приказал всем снять тужурки.

– А это что такое?! – бегал старпом, задыхаясь и вращая глазами во все стороны. – А где погоны на рубашках, а? Где погоны, я вас спрашиваю?

– Какие погоны? – удивился механик.

– Какие?! Золотые, с чёрными полосками!!! Через час строимся в рубашках с погонами!!!

– Под РБ, что ли, рубашки с погонами надевать? – выпучил глаза механик.

– А попиздите у меня – так и на трусы наденете!!!


Акулы из стали. Последний поход

Наступил день «Ч». Подводники в отглаженном РБ, белых рубашках с погонами под ним, подпоясанные новыми ПДА, как на картинке, а не так, как удобно, в покойницких тапочках и фуражках сидели по боевым постам и страдали от неуютности своего внешнего вида. Вот как бы вам объяснить – возьмём рыцарей, например. До того момента, когда изобрели арбалет, рыцарь в доспехах чувствовал себя на коне, как бог на небе, – кого ему было бояться, если стрелы из лука его не брали, а двуручный меч у него был самый длинный в округе? А потом? Что за уют скакать на коне по лесу, когда каждый блохастый крестьянин мог его замочить, усевшись на сук да хоть вон того дуба? Вот и подводник так же. Он чувствует себя уютно, когда на нём мохнатые от возраста тапочки с дырочками, но на кожаной подошве, РБ с пузырями на коленях, надетое на маечку, пилотка с дырками от шрапнели Цусимского сражения и ПДА где-то под жопой болтается. У него же, у подводника, даже походка специальная выработана, чтоб оно болталось между ног по специальной траектории, не мешая ходьбе! Причём что пилотка, что тапочки за годы ношения уже приобрели форму с точным повторением рельефа моряцкого тела и сидят на нём, как будто он в них прямо и родился! А тут что? А тут сиди и за каждым дубом следи, образно говоря! И запах ещё. Ну что это, блядь, за подводная лодка, на которой пахнет ёлкой, ванилью, а в некоторых местах даже, тьфу, противно говорить, – фиалками! Фиалками, вы меня понимаете?! А должна же пахнуть железом, техническими средами и электрическим током!

– А где старпом-то? – спросил командир, когда объявили, что съёмочная группа прибыла на пирс.

– А тут я! – объявил старпом, заходя в центральный.

– Вот теперь я понимаю смысл выражения «крайне положительный образ»! – захохотал командир, а остальные просто хихикали в душе – старпом был похож на лубочную картинку советской эпохи «Моряк на параде». Он был причёсан строгим пробором слева, вроде как напомажен; на новёхонькой чёрной форме блестели начищенные ордена и медали, а в ботинки можно было бриться – так они были надраены. – Серёга, ты весь одеколон на себя вылил, что ли?

– Никак нет, тащ командир! Моего не хватило, я ещё у вас одолжил!

– Ну всё, можно расслабиться! – вздохнул механик. – Звезда кордебалета очевидна, и конкурировать с ним не представляется никакой возможности!

– А можете завидовать сколько хотите, товарищ механик! Ко мне не липнет!

– Это понятно, а чего ты без цветов-то?

– В каюте лежат! Как-то в центральный не попёрся с букетом!

– Это правильно, я бы не вынес этой неземной красоты и выгнал бы тебя из центрального! – резюмировал командир. – О, топают по перископной! Дыши, Серёга, дыши!

В центральный спустились помятые операторы, хмурые режиссёры, выпившие осветители и наконец сама, так сказать, звезда. В телевизоре она, конечно, выглядела намного звездатее, чем в жизни. Сильно намного, если уж быть совсем точным.

– Ччччто это, Сан Сеич? – шептал изумлённый старпом, пока телевизионщики топтались у штурманской рубки.

– Что. Любовь твоя.

– Сан Сеич… а чего она… мелкая такая… как гномик, и сутулая?

– Ну откуда я знаю? Болела в детстве, может.

– А голова? У неё же голова больше плеч, вы это видите?

– Я не слепой, я и в телевизоре это видел.

– А нос? Тащ командир, у неё же нос, как у меня восемь!

– Зато по ветру хорошо разворачиваться! А чего ты погрустнел-то так?

– Эх, товарищ командир, кто не любил – тот не поймёт! Тьфу!

– Как стучит разбитое сердце о палубу тяжёлого крейсера? А куда ты пошёл, Серёга?

– Да схожу переоденусь, что я, как петух на свадьбе, – самый красивый тут ходить буду?

Вернулся он минут через восемь в грустном лице, застиранном РБ, дырявых тапочках и пилотке – и опять всех обскакал, так как единственный выглядел настоящим подводником. Походили телевизионщики, поснимали крайне положительных образов да и уехали.

– Так я не понял, эскимо-то когда подавать? – пришёл в центральный интендант.

– Подавай немедленно! Я буду его прикладывать к ушибам на своей душе! – отмахнулся от него старпом и сидел в центральном грустный ещё долго.

Ну минуты три, может, или целых четыре, потому что флот-то действующий, боевая подготовка наступает на пятки невыполнимостью своих планов, и независимо от любви гражданского населения старпому грустить недосуг – всё же без него развалится, покроется плесенью и будет с удовольствием разлагаться, хамски попирая устав и суточные планы.

Сюжет на телевидении вышел так себе: серый, унылый, полный низко летающих чаек и какой-то безнадёги. А без надежды – что за жизнь… Хоть сразу ложись да помирай.

– Тьфу ты! – отреагировал на фильм старпом. – Зря старались только!

– Отчего же! – не согласился командир. – Любовь приходит и уходит, а посуда новая так на борту и осталась, например!

– И запах, – пробурчал механик, – я запах того одеколона до сих пор из центрального выветрить не могу! У меня даже банан от лиственницы им пропитан!

– А никто и не говорил, что будет легко!

– Но что так тяжело будет – тоже не предупреждали!

А образ крайне положительного моряка-подводника как-то не прижился у нас. Так мы и не поняли, полюбило нас мирное население или нет, а если бесполезные действия, которые вы производите определённое количество раз, всё-таки не приносят никакого результата, то стоит подумать и заменить их на другие. Мне так кажется.

…и бутылка рома!

– О! О! Смотрите!!! Вон же!! Рыбы! Рыбы плывут!!!

Старпом подскочил к подслеповатому монитору на пульте вахтенного инженера-механика и начал тыкать пальцем в бело-серое изображение.

– Не, ну вы хоть видите, ну? Ну что вы тут спите, а? Смотрите, красота-то какая!!! Антоныч, ну!

– Сей Саныч, я на вахте сейчас, слежу за своевременным осмотром отсеков и управляю оборотами турбин. Мне за флорой и фауной Ледовитого океана наблюдать не положено.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация