— Джефф! — завопил Норби. — Не делай этого!
Глава 2
Бросок в историю
Сначала Джефф осознал, что он больше не находится на сцене в музее Метрополитен. На полу сцены не было восточного ковра, однако сейчас он упирался носом именно в такой ковер. Повернув голову, он увидел высокое стрельчатое окно, а за ним — силуэты крыш на бледном фоне утреннего неба.
Поднявшись на ноги, он понял, что находится в небольшой комнате, освещенной лишь рассветными сумерками, да слабым огоньком масляной лампы, стоявшей на массивном деревянном столе.
— Ой! — произнес Фарго. — Кажется, я в кого-то врезался.
— Где мы? — спросила Олбани. — И кто это?
Рядом с Фарго лежал коротышка в коричневом костюме, сжимавший в левой руке копию ожерелья королевы. Другое ожерелье, значительно более красивое и блестящее, судя по всему, выпало из его правой руки. Олбани взяла второе ожерелье.
— Эти камушки похожи на настоящие бриллианты, — заметила она, поднявшись на ноги одним тренированным движением. — Неужели мы нашли настоящее ожерелье королевы?
Ожерелье свисало с ее руки, переливаясь и сверкая даже при тусклом освещении. Джефф посмотрел на газету, лежавшую на столе. Она была на французском языке, но, несмотря на архаичный шрифт и допотопное оформление, бумага выглядела новенькой.
— Думаю, мы каким-то образом переместились во времени, — сказал он. — Если это настоящая газета, то мы находимся во Франции XVIII века, возможно, в Париже. В сущности, если газета вчерашняя, то сегодня утро 1 февраля 1785 года — того самого дня, когда ожерелье было передано кардиналу Рогану. Его заставили поверить, будто королева хочет, чтобы он купил ожерелье для нее.
— В таком случае, это Боссанж, — сказал Фарго, с трудом выпрямившись. Через прореху в его сатиновых панталонах виднелось нижнее белье. — Или Бемер. Надеюсь, он просто потерял сознание. А где твой несчастный робот, Джефф? Поскольку он может путешествовать во времени, то думаю, все это произошло не без его участия.
— Мне очень жаль, Фарго, но Норби здесь нет. Иначе он бы обязательно грохнулся на меня сверху.
— Он должен быть здесь! Как мы могли переместиться во времени без его помощи? И почему сюда? И почему именно сейчас? Предупреждаю тебя: когда я в следующий раз поймаю твоего маленького монстра, я вытряхну из него внутренности и набью бочонок нафталиновыми шариками.
— Но Фарго, когда мы исчезли со сцены, Норби там не было, — возразила Олбани. — Он не мог перебросить нас в прошлое, не находясь в физическом контакте с нами, не так ли?
— На самом деле он пытался предупредить меня, — сказал Джефф. — Он не хотел, чтобы я завязывал задние кисти ожерелья. Возможно ли, что мы имеем дело с чем-то большим, чем обычная копия старых драгоценностей? Мы втроем стояли вместе, соприкасаясь друг с другом. Я допускаю, что копия ожерелья является устройством для путешествий во времени, изобретенным кем-то с непонятной целью.
Фарго оперся на стол и пощелкал по кружевным отворотам своих перчаток.
— С таким же успехом ты мог бы предположить и волшебство. Это было бы веселее.
— Ученые говорят, что мы часто называем волшебством непонятные вещи, — язвительно заметил Джефф. — Олбани, наверное, будет лучше, если ты снимешь ожерелье.
— Но если оно перенесло нас сюда, то нам нужно покрепче держаться за него, — возразила Олбани. — Как мы попадем домой без прибора для путешествий во времени? Слушайте, вот будет здорово, если мы вернемся домой с настоящим ожерельем королевы! Музейные специалисты так обрадуются, что выпрыгнут из ботинок вместе с носками.
Она поднесла настоящие бриллианты к фальшивым камням в своем ожерелье.
— Видите разницу?
— Ювелир приходит в себя, — сообщил Фарго. — Разумеется, если это и в самом деле ювелир. Может, мне успокоить его еще минут на пять?
— Не надо, — попросил Джефф. — Если ты причинишь ему вред, история может измениться. И она тем более изменится, если ты попытаешься вернуться с настоящим ожерельем.
— Возможно, она изменилась, — капризно отозвался Фарго. — С тех пор, как мы попали в XVIII век, практически любые наши поступки могут изменить историю. Так что же нам делать, скажите на милость? Мне придется учиться фехтованию, или это все равно выйдет из моды после французской революции? Не пройдет и десяти лет, как здесь объявится молодой солдат по имени Наполеон, который станет французским императором, и тогда…
— Боссанж, Боссанж! — слабым голосом позвал ювелир.
— Выходит, это Бемер, — заключил Джефф.
Пока маленький ювелир пытался сесть, все еще с закрытыми глазами, поддельное ожерелье выскользнуло из его руки на ковер. Олбани изумленно вскрикнула, и Джефф с ужасом увидел, что вторая копия ползет по ковру, извиваясь словно змея.
— Эта штука такая же, как та, которую ты носишь, — заметил Фарго. — Кажется, теперь я понял. Это пример существования одного и того же предмета в двух разных периодах времени. Не удивительно, что они стремятся соединиться!
Олбани, по-прежнему державшая в руках настоящее ожерелье, прикоснулась к копии, висевшей у нее на груди, и попятилась от второй копии, ползущей к ней.
— Жуть какая! — она передернула плечами. — Пожалуй, я бы сейчас лучше себя чувствовала где-нибудь в другом месте.
С этими словами она внезапно исчезла вместе с поддельным ожерельем из музея Метрополитен и настоящим бриллиантовым ожерельем. Теперь в комнате осталась лишь одна копия.
Фарго подбежал к тому месту, где стояла Олбани.
— Как?.. Куда она делась?
Копия ожерелья перестала двигаться в тот момент, когда исчезла Олбани, и теперь тихо лежала на полу, словно никогда не пыталась воссоединиться с собой.
Бемер открыл глаза и посмотрел на свои пустые руки.
— Воры! — закричал он по-французски с немецким акцентом. — На помощь, Боссанж! Воры! Нас ограбили!
Его партнер Боссанж вошел в комнату с пистолетом.
— Мы здесь проездом из Америки… — начал было Фарго.
— Они украли ожерелье! — завопил Бемер. — То, настоящее! Боссанж, держи их под прицелом! Мы заставим их вернуть украденное. Сейчас я вызову полицию и могу гарантировать, что вы оба попадете в Бастилию, жалкие воры!
К несчастью, так оно и случилось. Ни Фарго, ни Джеффу это не нравилось, поскольку в темницах Бастилии было темно, грязно и сыро. Кроме того, там ужасно пахло.
— Если бы только Олбани не взяла настоящие бриллианты, — вздохнул Джефф. Он говорил на Универсальном Земном языке, поскольку в камере вместе с ними находился еще один заключенный, — тогда ювелиры не смогли бы выдвинуть против нас никаких обвинений, кроме незаконного проникновения в их жилище. Теперь же они утверждают, будто мы выбросили ожерелье в окно своему сообщнику.
