— Ну что ж, — произнес Норби и подбоченился, как маленький серебристый Наполеон. — Уж какой есть!
— В любом случае, нам не придется заново восстанавливать таланты Норби, — примирительно сказал Джефф. — Все, что нам нужно сделать, — удалить блок, не позволяющий ему пользоваться этими талантами.
— Это гораздо проще, — согласился Первый Ментор.
— Проще? — переспросил Норби. — И как же вы собираетесь разблокировать мои удивительные таланты?
Все промолчали. Двое роботов и человек некоторое время озадаченно смотрели друг на друга, но тут послышался голосок Лиззи.
— У меня есть предложение.
— Какое? — спросил Норби.
— Я уже осуществила его. Я передала по гикому запись всего, что было сказано здесь за последние пять минут.
— Трансляция в гиперпространстве невозможна, — произнес Первый Ментор.
— Возможна, если два корабля состыкованы друг с другом.
В следующее мгновение из воздушного шлюза появился улыбающийся Рембрандт.
— Интересное открытие, — сказал он. — Значит, таланты Норби просто заблокированы, а не утеряны? Я не хотел поощрять вас к использованию ружья или испытывать его собственноручно, так как боялся, что в следующий раз оно может вообще разрушить разум Норби. Но теперь, когда мы знаем, что ружье на самом деле не уничтожает…
— Если доверять крошечным мозгам Лиззи, — вставил Норби.
— Я готов отправиться с вами на Землю, — сказал Рембрандт. — Я готов осмотреть ружье, но пользоваться им должен ты, Джефф. Норби твой робот.
— Вы готовы к выходу из гиперпространства? — спросила Лиззи. — Честно говоря, мне нравится отдавать распоряжения этому глупому бортовому компьютеру!
— Давай, Лиззи, — разрешил Первый Ментор. — Введи точные координаты крыши дома братье Уэллсов.
— Готово, — откликнулась Лиззи. — И можете быть уверены: я не опущу эту махину на крышу, не убедившись сначала, что внизу никого нет!
Глава 14
Произведение искусства
— Беспокоиться? С какой стати я должен был беспокоиться? Я всего лишь разрабатывал самый сложный сюжет, когда-либо будораживший писательское воображение, не говоря уже об изысканном описании бурной любовной сцены, то и дело выходящей за границы…
Фарго перевел дух и мрачно уставился на своего младшего брата.
— Поскольку я не мог подняться на крышу и выяснить, почему ты так и не вернулся после разговора с Лиззи, мне пришлось обратиться за помощью.
— Меня не было лишь несколько часов, — успокоил его Джефф, осторожно отхлебнув из чашки горячего душистого чая «Эрл Грей». — Я бы дал тебе знать, но, как я уже объяснил, мы были очень заняты.
Было уже слишком поздно что-либо скрывать от Хеди Хиггинс и Лео Джонса, которые сидели рядышком на кушетке и уже успели оправиться от первого изумления.
Хеди улыбнулась Рембрандту.
— Вы, Другие, так непохожи на нас, и однако мы чувствуем себя спокойно в вашем обществе, — сказала она.
— Это товарищество по разуму, мисс Хиггинс, — произнес Рембрандт на Универсальном Земном языке с сильным манхэттенским акцентом (он прошел ускоренный курс обучения на джемианском корабле, но на его произношении сказывалось влияние Лиззи.) — Я готов признать, что такое товарищество образуется проще и быстрее, если разные виды обладают двусторонней симметрией тела, ходят на двух ногах и дышат одинаковым воздухом, — Рембрандт улыбнулся и добавил: — Я поражен красотой Земли и разнообразием культур вашей цивилизации.
— Если вам понравился видеокуб, который вы посмотрели, то вам должна понравиться и наша музыка, — сказал Лео. — Я только что узнал, что Хеди поет в хоре, и собираюсь присоединиться к ней.
— У Лео чудесный баритон, — заметила Хеди. Они улыбнулись и придвинулись друг к другу. Было очевидно, что несмотря на всю необычность обстановки, Лео и Хеди сейчас гораздо больше увлечены друг другом, чем окружающими.
Джефф нетерпеливо ерзал на своем месте. Мысли о Норби не давали ему покоя — особенно твердое намерение робота отправиться на Джемию, если излечение окажется невозможным.
— Вы знаете, где ваша мать нашла ружье, из которого она стреляла в Норби? — спросил он.
— Я спросила ее на следующий день. Она сказала, что ружье лежало в трубке. Когда я спросила «в какой трубке?», она ответила «в той, что сейчас за мной» и отказалась объяснять, что это значит. Большую часть времени она вообще молчит. Мы с Горацием очень беспокоимся за нее. Мы вызывали врача, и он сказал, что она не больна, а только впала в глубокую депрессию. Но от лекарств ей только становится хуже, и она не хочет принимать их.
— Трубка, — задумчиво повторил Норби. — Что-то, имеющее цилиндрическую форму. Должно быть, оно и удерживалось защелками за дверцей шкафа на корабле. Мак забрал трубку с собой и либо обнаружил там ружье, либо положил его туда потом.
— Хеди, вы отведете меня к своей матери? — спросил Джефф. — Я должен поговорить с ней, иначе мы не сможем выяснить, что это за трубка. Может быть, эта трубка где-то сохранилась, и инструкции лежат там. Хотелось бы изучить их, прежде чем экспериментировать с ружьем.
— Я пойду с тобой, Джефф, — сказал Рембрандт. — Я должен увидеть драконью скульптуру, сделанную моим дедом, и мне хочется прогуляться по вашему Центральному парку зимой.
Все принялись говорить одновременно. Фарго с жаром доказывал, что Рембрандту нужно оставаться в укрытии; Лео утверждал, что он не может обеспечить безопасность столь видного гостя; Норби кричал, что Рембрандт должен остаться с ним, а сам он никак не может идти в Дом Хиггинсов из опасения еще больше расстроить Мерлину; Джефф напомнил о том, что Другие не носят обуви, а в парке холодно и мокро. Но тут вмешалась Хеди.
— Думаю, галоши Фарго подойдут Рембрандту по размеру, — сказала она. — Я вылечу на такси, чтобы заранее подготовить свое семейство к приходу гостей. Пожалуй, я скажу, что друг Джеффа — актер, играющий в новом фильме о привидениях, который хочет посетить Дом Хиггинсов для вдохновения. Гораций обожает видеофильмы о домах с привидениями, а мама… что ж, она была актрисой и должна понять.
— Как Рембрандт сможет замаскироваться под актера, если у него четыре руки и три глаза? — спросил Фарго.
— Куда делась твоя предприимчивость, Фарго? — спросила Хеди. В ее глазах вспыхнул бойцовский огонь. Джефф вспомнил свою первую встречу с Хеди — отважной воительницей, разгонявшей злодеев своим зонтиком.
— Рембрандт может надеть лыжную маску, под которой Первый Ментор прятал свой третий глаз, — предложил Джефф. — Тогда он будет выглядеть просто странным лысым типом, особенно если он вдобавок наденет твою накидку, Фарго. Все будут принимать его за актера. Ты знаешь, как много картин сейчас ставится на Манхэттене.
— Тогда вам придется взять меня, — заявил Норби.
