Джефф чуть не рассмеялся. Мысли о том, что может случиться после его гибели, сами по себе поддерживали остатки его личности, поглощаемой Моносом. А затем он услышал знакомый, бесконечно дорогой голос:
— Ну и путаница, Джефф! Отец пытался помешать мне покинуть корабль, но я должен был пробиться к тебе, хотя это спятившее облако перепутало все сигналы в моих логических контурах. А теперь давай выпихнем Моноса из твоего разума. Джефф! Не отвлекайся!
Глаза юноши раскрылись, и он увидел Норби. Сенсорный провод робота был вытянут на всю длину; его бочонок, окруженный пузырем защитного поля, покоился в лапах Старейшей Драконицы, парившей на антиграве за прозрачной стеной.
— Джефф! — снова закричал Норби высоким металлическим голоском. — Ты слышишь меня? Я включил защитное поле, поэтому обращаюсь к тебе через сенсорный провод. Первый Ментор остался на корабле, так как он не защищен. Ты плохо выглядишь. С тобой все в порядке?
— Нор… би, — Джефф едва мог говорить. — Помоги! Помоги!
— Мы стараемся! Оставайся человеком! Не растворяйся в Моносе! Пожалуйста, Джефф, останься человеком ради меня!
На этот раз Монос заговорил, используя голосовые связки Джеффа, и тот ничего не смог с этим поделать:
— Уходи, робот. Если разум Джеффа не воссоединится со мной, я заберу вас всех.
Стена вокруг сада стала мерцать и потемнела, но голос Норби все еще доносился снаружи.
— От меня у тебя случится несварение желудка, Монос! Джефф, ты должен сосредоточиться на борьбе с этой безмозглой газообразной уродиной, а мы со Старейшей попробуем подобраться к тебе.
— Не… могу.
— Я бы перепрыгнул через гиперпространство, но Монос мешает. Но не волнуйся, мы придумаем, как выташить тебя оттуда. Только не сдавайся! Ты человек и не принадлежишь Моносу. Помни об этом, Джефф. Используй свой разум. Если твое сопротивление будет достаточно упорным, то ему придется потратить много энергии, чтобы овладеть тобой, и он не сможет удержать нас с драконицей на расстоянии.
— Торопись, Джефф, — добавила Старейшая. — Это существо быстро учится и очень сообразительно. Кроме того, здесь очень холодно, а я уже не так молода.
Юноша отчаянным усилием оторвал свой разум от странного и чуждого всприятия Моноса и сосредоточился на мыслях о своей человеческой природе. Туманные тиски мешали ему видеть свое тело; скосив глаза, он мог разглядеть лишь кончик носа. Теперь уже само ощущение физической боли мешало ему раствориться в Моносе.
— Остаюсь… — Джефф с огромным усилием выдохнул: — …собой!
— Молодчина, Джефф! Держись!
Джефф услышал чудовищный рев, раздавшийся в призрачному саду и заставивший вздрогнуть всю громаду Моноса. На поверхности псевдостальной стены появилось багровое пятно, быстро увеличивавшееся в размерах. Затем оно раскалилось добела и внезапно испарилось.
Через образовавшийся круг в расплавленной стене влетела Старейшая Драконица с Норби, пристроившимся между двумя большими шипами на ее спинном гребне. Драконица с ревом выдохнула новый язык пламени, на который у нее должны были уйти все запасы сероводорода, расщепляемые в огнедышащих железах джемианских дракониц.
У Джеффа зачесалось в носу от едкого дыма, и он чихнул. Это помогло ему частично избавиться от оков, наложенных Моносом на его волю и разум. Он снова чихнул и смог помахать одной рукой.
— Я… остаюсь… собой!
— Разумеется, Джефф, — сказал Норби. — Ваше Высочество, угостите Моноса очередной порцией драконьего пламени.
Старейшая вскинула голову и снова взревела. Туманный потолок над садом растворился, и Джефф смогу увидеть звездное небо. Тем временем в траве появились очертания рта, искаженные от сильной боли.
— Ты ранила меня!
Драконица приземлилась на траву рядом со ртом и оскалилась в широкой улыбке. Норби отключил свое защитное поле, подлетел к Джеффу с протянутыми руками и принялся разворачиват витки, стягивавшие его тело. Не поддавался лишь один отросток, обвившийся вокруг головы юноши.
— Монос… не хочет… отпускать меня!
— Освободи Джеффа! — приказала Старейшая. — Или я прожгу в тебе такую дыру, что ты ее не скоро заштопаешь.
Она подмигнула юноше, и тот понял, что Стиарейшая блефует. Ни одна джемианская драконица не могла долго изрыгать пламя без отдыха, необходимого для восстановления биохимического механизма.
Джефф застонал, осознав, что Монос все еще читает его мысли и теперь имеет преимущество перед Старейшей.
«Да, Джефф Уэллс, я знаю все, что известно тебе. Несмотря на твое сопротивление и причиненные мне повреждения, я продолжаю удерживать твой разум. Драконица причинила мне боль, но она немощна, как и все остальные. Никто не может справиться со мной! Но вы мне не нравитесь. Ваши мысли трудно контролировать, и я ощущаю вашу ненависть ко мне».
«Мы ненавидим тебя лишь потому, что ты убил Фарго и уничтожаешь жизнь на Джемии. Если мой разум неприятен тебе, тогда отпусти меня».
«Нет! Я заставлю тебя сдаться. Когда ты будешь полностью принадлежать мне, я буду управлять тобою и узнаю, как воспринимается жизнь на твоем уровне».
Норби, прикасавшийся к Джеффу, тоже услышал телепатический голос. Робот снова попытался оторвать отросток Моноса от головы Джеффа, но все усилия были тщетны.
— Монос, ты же убьешь его! Тогда ты не получишь ничего!
Толстое щупальце вылетело из земли, прицелившись в Норби.
— Нор… би! Берегись!
На лету щупальце выпустило несколько пальцевидных отростков, попытавшихся схватить Норби, но соскользнувших с невидимой поверхности силового поля вокруг робота. Норби отлетел к драконице и устроился у нее на загривке между шипами.
Старейшая попыталась еще раз изрыгнуть пламя, однако вылетело лишь облачко дыма.
— Если бы я только могла вцепиться в него зубами! — прорычала она.
Рот Моноса, раскрывшийся в траве, снова заговорил:
— Вы опасные существа. Когда я заберу ваши знания, то уничтожу вас, и снова буду один — неделимый, избавленный от необходимости думать и чувствовать…
«Но ты уже думаешь и чувствуешь. И отныне так будет всегда, даже если ты уничтожищь нас. Мы изменили тебя…»
Щупальце на голове Джеффа выпустило новую петлю, захлестнувшую его шею. Петля начала затягиваться.
— Монос… убивает… меня!
— Вот что, чудовище, — произнес Норби через сенсорный провод. — У Джеффа есть литания в честь дня летнего солнцестояния, которую он иногда произносит в трудные минуты. Сейчас я прочту тебе новую версию этой литании, поэтому перестань заниматься такой абсолютно бессмысленной вещью, как убийство. Слушай меня очень внимательно — ведь ты невероятно тупой, даже если тебе кажется, будто ты понимаешь все, что обнаружил в мозгах Фарго и Джеффа.
