Так мы и жили. Пока однажды не раздался телефонный звонок.
«Экстренный» телефон сообщил, что наша жизнь кардинально меняется в очередной раз. Наркобарона взяли, начался судебный процесс. И, скорее всего, в ближайшее время мне нужно будет дать показания.
Для меня остался невыясненным вопрос – как Наркобарон повелся на мою «смерть»? Ведь киллера, насколько мне известно, не поймали. А значит, он мог сообщить, что не убивал меня. И все это – спектакль. Но этот вопрос я не задал, оставив на потом. В конце концов, это было не так важно. Следствие подтвердило, что Наркобарон под судом – именно тот человек. И я видел его фото. Пузо, мясистые губы, колечки иссиня-черных волос, взгляд… И улыбается так по-цыгански, как будто сама мать-природа защитит его, оградит от бед. Мне кажется, он был одет в ту же шубу, что и тогда, на трассе, когда меня везли в Листвянку, а я думал, что это мудила Маруф творит безумства. Господи, как же давно это было…
«Неужели все закончится?»
Я был рад, но очень жалел стариков. Том загрустил, а миссис Харрис я застал плачущей на кухне накануне дня отъезда. Она готовила праздничный ужин. Прощальный ужин. Индейку, по ее личному рецепту, лимонный пирог и харчо.
Я обнял ее, она повернулась ко мне и долго плакала на груди.
– Я знала, что это произойдет. Это правильно, так и должно быть. Но, сынок, не забывай нас.
«Но я не ваш сын, миссис Харрис», – должен ответить я. Но я не мог. Это было сильнее меня.
– Конечно, мам, – ответил я.
И она улыбнулась.
Мы крепко обнялись. Миссис Харрис долго не отпускала меня, и мне не хотелось отрываться от нее. Мы мало обнимались за этот год, а зря. Ее тепло еще долго будет меня согревать.
Том, прощаясь, держался лучше жены, но по дрогнувшей руке, сжимающей мою ладонь, я понял, что ему тоже тяжело. Мы прижились, стали родными.
– Спасибо вам за все, – сказал я.
– Береги себя… сын.
Он сказал это. Я обнял старика, а отпустив, быстро пошел к машине, сел на заднее сиденье, положив рюкзак на колени, и уехал. Я знал, что больше никогда их не увижу.
И они знали.
Они так и остались стоять рядышком на веранде, возле кресел-качалок, где мы проводили вечера. Миссис Харрис машет мне, а ее фартук треплет ветер. Том стоит, не двигаясь, и только в руке дрожит книга.
Игорь
Специализация Игоря – не наркотики, не наркобанды и не наркотрафики. Его это совсем не интересовало, это было до того скучно и неинтересно, что аж скулы сводило. И присутствовать на совещании, посвященном теме борьбы с незаконным оборотом наркотиков, ему совершенно не хотелось. Наркоманы – жалкие безвольные существа, зависимые от своего блаженства, – не стоят его внимания. А наркоторговцы – огромный спрут, бороться с которым бесполезно. Человеческая масса, потребляющая наркотики, будет всегда, до тех пор, пока люди не научатся держать свои зависимости при себе. Бороться с предложением, когда есть спрос, бесполезно. Отрезаешь одну голову – появляются две другие. Чем больше голов срубишь, тем больше их вырастет.
А в условиях, в которых находится общество сейчас, бороться с наркоманией бесполезно. Это просто время и деньги на ветер. Но не бороться тоже нельзя. В поисках денег для достижения своего блаженства безвольные люди становятся кровожадными монстрами, плюющими на частную собственность, здоровье и жизни людей. Они грабят, насилуют, убивают – все ради дорогой дозы. Жизни обычных людей ломаются, люди гибнут, и все ради удовольствия торчков.
Однако государство считает, что во всем виноваты те, кто удовлетворяет спрос. Но Игорь так не считал. Он считал, что виной всему те самые торчки, становящиеся жестокими ворами и убийцами, когда кончается их священное блаженство. Перебить их всех – и проблем не будет. Но с Игорем не согласны государство и Конституция. Так делать нельзя. В части употребления наркотиков торчки закон не нарушают, это их право. Хотят расплавлять свои мозги – флаг в руки. А вот способы, которыми они добывают этот расплавитель мозгов, – зона особого внимания со стороны правительства, и если эти способы сопряжены с незаконным получением денег, то это уже сфера уголовного кодекса. Рано или поздно все торчки становятся добытчиками денег незаконным способом, ведь с каждой дозой они становятся все меньше и меньше похожими на людей, и общество их отторгает, забирая возможность зарабатывать честным путем.
Но разве никто не видит, что это порочный круг? Что это – химера, которую не поймать? Слепо следуя за блаженством, которое становится с каждым днем все призрачнее, обостряя их зависимость, торчки теряют возможность быть полноправными членами общества. Общество отторгает их, и они идут против слабых членов этого общества – стариков, инвалидов, женщин и детей. Этот круг разомкнуть нельзя, не пожертвовав самой малой, самой незначительной частью в этой цепи – торчками. Ими нужно пожертвовать раз и навсегда, лишь в этом выход. Но закон запрещает истреблять людей, пусть даже они, эти самые люди, готовы истребить других людей, не гнушаясь никакими способами.
А все, что могло породить правительство в этой ситуации, – это дотировать наркоманов. Ведь они воруют лишь с одной целью – купить дозу. Стало быть, если эту потребность удовлетворить, все будет хорошо.
Когда Игорь услышал эту идею, он рассмеялся. Ему показалось, что дяди из Госнаркоконтроля так шутят. Когда оказалось, что нет, – он испытал шок. Как так? Давать наркоманам деньги на дозу?
Но программа предполагала обеспечение наркоманов дозами, а не деньгами. Впрочем, хрен редьки не слаще. Им давали то, что им было нужно, и ждали, как будет изменяться их поведение.
В качестве экспериментальной области выбрали Иркутскую область. Там, в одном из городов, был открыт научный центр по исследованию поведенческих моделей лиц с нарушением воли. Наркоманы, ставшие на учет, изучались, им ставился диагноз и выписывались наркотики – ровно в тех дозах, которые позволяли удовлетворить их тягу. Поначалу ученые возликовали – две недели эксперимента показали, что, уколовшись, наркоманы ведут себя прилично. Никого не грабят, никого не трогают и вообще милашки.
Однако на третью неделю все вышло из-под контроля.
И главная причина тому – мало. Получая бесплатную «выписанную» дозу, наркоманы насытились этим объемом довольно быстро – за две недели. Не подгоняемые адреналином в поисках денег и продавцов, они расслабились и разошлись. Им хотелось развлечений, увеличения дозы и прочих радостей жизни. И они пошли в разгул.
За третью неделю эксперимента все участники-торчки оказались под арестом за тяжкие преступления, погибло 44 человека, включая двоих несовершеннолетних детей. Программа была досрочно свернута, следы подчищены.
На совещании еще долго обсуждались результаты программы, а потом, неожиданно, в дело вступила серьезного вида женщина. До этого она сидела, не двигаясь, внимательно слушала.
