И тут начался фарс! В апреле посыпались запросы в Россию: американские прокуроры требовали представления доказательств против Наркобарона по российскому блоку обвинений, а Россия отказывалась предоставить их, мотивируя это отказом в удовлетворении «интересов несанкционированного Россией процесса». Американцы пошли на уступки, в апреле состоялась встреча, в результате которой был подписан международный договор об участии Российской Федерации в судебном процессе против Наркобарона. Обвинение работало круглосуточно, и шестого мая окружной прокурор вручил в руки адвокатам Наркобарона двести томов обвинительного заключения и шестьдесят коробок с вещественными доказательствами. Фотографии этого пафосного обмена на своих страницах напечатали все мировые издания. Обвинение было готово к суду.
Двадцатого февраля состоялось второе слушание с участием российских и американских прокуроров. Адвокатская свита Наркобарона заволновалась. В прессе золотой линией выписывался неминуемый обвинительный приговор. Объединившись, американо-российское обвинение задавило аргументами защиту: были представлены материалы доследственных проверок, показаний «тайных агентов» (которые по российскому праву именовались «свидетелями, информация по которым не подлежит разглашению»), заключения экспертиз.
«Суд над крупнейшим наркодистрибьютором пройдет в эту пятницу в Ист-Сент-Луисе», – трубили заголовки на передовицах деловых изданий.
В Интернете информации было ничтожно мало: информационная война между США и Россией нивелировала интернет-источники, в них никто не верил. Оставалась только печатная пресса: почему-то считается, что отпечатанная на газетных страницах ложь становится правдой.
В общем, как-то так.
Я вышла из дома. Солнце. Жара. Душно. Вернулась обратно, в квартире работает вентилятор. Я накинула на него мокрое полотенце, и он дует прохладным влажным воздухом. Как выйти из четырех стен дома и снова начать жить?
Нет, я не ополоумела от горя так, что теперь хочу тихо скончаться в уголке кровати, а потом полгода вонять, разлагаясь, пока меня не обнаружат разъяренные едким смрадом соседи. Нет, все не так.
Я очень любила Димку. Но… Все этапы наших отношений пролетели очень быстро. Я была и мамочкой, и ненужной обузой, боевой подругой, сестрой и деловым партнером. Все это было. Я любила Диму как брата, его смерть подкосила меня как любого человека смерть близкого.
В голове постоянно крутился один и тот же вопрос: «Но как же так?.. Как так?…» Если Димка за двадцать с небольшим лет пережил в этой чертовой жизни все, что только мог придумать ему тот, кто сочиняет эту хреновую историю, умер – был застрелен, как баран на скотобойне, – то куда мне, со свиным рылом?.. Я хочу сказать: несправедливость этой чертовой жизни приковала меня наручниками к батарее в собственной квартире и не дает выйти и начать жить, а заставляет скулить и жиреть. Вот и сижу у батареи, обняв руками ноги (не сцепляются: короткие руки или толстые ноги?), и тихонько скулю. Что мне еще делать? Все рано или поздно кончается плохо, ничего хорошего никому в этой жизни не светит. Все мы умрем, все тлен, безысходность…
* * *
В среду я снова выперлась на улицу. Меня раздражало все – и солнце, и орущие дети, и гавкающие шавки. С трудом преодолевая омерзение, я доперлась до стоянки, где был припаркован мой автомобиль, весь покрытый пылью и голубиным пометом. Крыша, лобовое, дверцы, даже радиатор! Это же надо так извернуться, чтобы нагадить на радиатор! Ой, да плевать, так поеду.
Машину я купила в прошлом июне, до того, как заперлась в своей квартире, тогда я ездила по Москве с безумными глазами, пытаясь выяснить все на свете. Это был скорбный период моей жизни, и мне было плевать, на чем ездить… Вполне себе сносный «Мицубиси» темно-шоколадного цвета, без фанатизма, абсолютно не женская модель. Старенькая, но в отличном состоянии.
Я держала путь в «Зельгрос». Вернее, только собиралась его держать, ибо по лобовому стеклу дворники упорно гоняли голубиное дерьмо, размазюкивая соплевидную жижу, не давая никакой видимости. Господи, как я устала жить!..
Глядя на разлетающиеся хлопья моченого помета, я еле сдерживала слезы. Ну и что дальше? Так и буду реветь в машине и смотреть на эту пастель на лобовом стекле? Мне захотелось умереть немедленно, прямо сейчас, чтобы не мучиться. Мне нужен толчок, пинок под зад. Что-нибудь! Пожалуйста, мне нужно хоть что-нибудь!
Ничего. Все та же духота салона, все та же тишина, и только глухой звук работающих дворников. Вздохнув, я вытащила из сумки влажную салфетку и вылезла из машины. Раскидала помет, обтерев себе окошечко, села обратно в машину, завела двигатель и покатила в «Зельгрос» на Алтуфьевском шоссе. По дороге я увидела автомойку и зарулила туда. Жутко не хотелось тратить время ни на что, все раздражало, бесило, не было сил. Но очереди не оказалось, и я сдала машину в руки неряшливого парнишки в форменном комбинезоне, а сама отправилась на второй этаж пить кофе. Естественно, купила пирожное, потом еще одно. В конце концов заказала еще и суши, а к ним – кусочек (полкруга) пиццы.
На экранах шел какой-то показ, по подиуму дефилировали тощие вешалки в роскошных нарядах, в которых только ворон пугать. Памела говорила, что подобные вещи создаются для имиджа, а деньги делают самые обычные, не вызывающие, изделия, приятные для глаз и подходящие для повседневного использования. Я вспомнила про чудесные туфли, подаренные мне Памелой, которые так и остались в Лос-Анджелесе. Наверное, пылятся сейчас в гараже… А еще Памела обещала платье подарить, когда я похудею.
Я почти с ностальгией вспомнила Памелу и наши с ней приключения. Да, эта старая швабра давала мне фору не только на танцполе, но и за столом – она могла перепить кого угодно. Когда я падала окосевшая, Памела только принимала аперитив. Поистине лошадиное здоровье у бабы…
И тут я замерла с открытым ртом.
На экране появилась Памела Аллегро, собственной персоной, она, виляя бедрами, шествовала по подиуму, принимая овации. На лице – безмятежное счастье. Одета в невероятное платье цвета морской волны, обтягивающее стройную фигурку и обнажающее ноги пониже колена. А на ногах… О боже! Это те самые туфли! Вот ведь тварь какая!
Я думала, что это меня расстроило, но внезапно осознала, что чувства несколько иные. Меня как будто кто-то по голове огрел мешком с картошкой. Я прямо макушкой почувствовала удар десятка твердых шариков, один, кажется, размозжился. Я отодвинула от себя тарелку с недоеденной пиццей и расплатилась по чеку.
Внизу меня уже ждала вымытая «Мицубиси». Я села в машину и поехала совсем не в «Зельгрос». Меня интересовали медицинские центры похудания и диетологи.
* * *
К вечеру я вернулась домой, увешанная сумками с продуктами «правильного» питания. В руках у меня был пакет из одного центра похудания, в который я свалила буклеты из остальных посещенных. Мне не понравилось ни разу нигде, никто не смог убедить меня, что их деятельность направлена на реальное достижение моего результата. Каждый мой вопрос сопровождался выразительным взглядом в прайс, после чего мне сообщали, что, наверное, стоит выбрать комплексный подход и решить все проблемы сразу. За месяц ничего не выйдет, но за два-три года ежедневной работы и еженедельного наблюдения можно достичь неплохих результатов… Да уж.
