– Операция закончилась, пациентка в коме. Прогноз, увы, неутешительный. Мозг сильно пострадал, раздроблен череп, обширные гематомы… Мы сделали все, что могли, дальше только наблюдать.
Полицейские кивнули, попрощались и ушли. Врач подошел к Лизе.
– Вы как?
– Ужасно. Но у меня не проломлена голова.
– Езжайте домой, вы ничем не поможете. Вы оставили свой телефон в регистратуре?
– Да.
– Тогда езжайте.
– Хорошо.
– А где ваша сумка?
Лиза рассеянно огляделась. Она плохо помнила, как собиралась, кажется, кроме Никитки, она ничего и не взяла.
– Моя смена закончилась, я переоденусь и отвезу вас домой, – предложил врач. – Вы живете недалеко?
– На Семьдесят второй авеню.
– Дождитесь меня.
– Спасибо.
* * *
Ехали в тишине. Лиза боялась думать о том, что Римма может умереть. Она знала точно, что во всем виноват Барон и его цыгане. Еще одну смерть на душу принять готова, девочка моя?.. Она слышала эти слова так, как будто он говорил ей прямо в ухо.
– Я не хочу вас расстроить, но вам стоит подготовиться к худшему, – сказал Майкл, нарушив тишину.
– Она не выживет?
– Повреждения настолько сильные, что я не понимаю, как вы ее застали в сознании. Скорее всего, это было что-то между агонией и бредом. Не могу точно сказать, но такое бывает.
– Господи, какой кошмар! Римма такая хорошая женщина. Такая добрая, ответственная… У нее остался сын.
– Сын взрослый? – спросил Майкл.
– Он взрослый, но позаботиться о себе не может.
– Надо же… А что с ним? Инвалид?
– Нет, наркоман.
– Постойте, ее сын наркоман?
– Да.
– А вы сказали об этом полиции?
– Сказала. Вы думаете, он мог ее ударить?
Сказала и вздохнула. Ну до чего же прогнила ее черепушка, если, услышав эти слова от Майкла, она воспарила духом? Довольна, что, если Римма умрет, это будет не на ее совести?
– Понимаете, человек с тяжелой зависимостью способен на что угодно, лишь бы удовлетворить свое желание. Я повстречал очень много разбитых голов на своем рабочем месте, и большинство из них тем или иным образом связаны с наркотиками. Наркотики – это на самом деле очень большое зло. Вспомнить хотя бы историю этого артиста… Как его?.. Джейсона МакКуина. Помните?
– Почему вы заговорили о Джейсоне? – спросила Лиза, ее голос дрожал.
– Потому что парень пострадал из-за наркотиков. Потому что оказался не в том месте. Его отец в России был кем-то вроде детектива по расследованию преступлений по сбыту наркотиков, и на него нужно было нажать. Цыганский Наркобарон, если помните, взял в заложники всю его семью и убил всех, а парень смог сбежать. ФБР и российская полиция поместили его в программу защиты свидетелей, сделали из него артиста мирового уровня, чтобы спрятать. Хорошая идея, кстати. Хочешь что-то спрятать, спрячь на виду у всех. А потом кто-то слил информацию, и пришлось его убить, но это, оказывается, тоже была инсценировка. Но вы знаете что? Я реально поверил в то, что Джейсона убили тогда, на сцене в Москве…
Лиза тоже поверила. Когда услышала по новостям, что Джейсона МакКуина застрелили прямо на сцене спорткомплекса «Олимпийский», она закричала. Она кричала так долго, что у нее сел голос, а она продолжала выталкивать из своих легких воздух, загоняя его в себя быстрыми хриплыми вдохами. А потом лишилась чувств и проспала целые сутки. А когда очнулась, оказалось, что все правда. Сашу действительно убили.
Лиза видела по телевизору ту девушку, полную, с красивым лицом. Она была в белом платье и с белой накидкой на плечах. И хотя она была в помещении; накидка развевалась, трепыхалась, девушка слегка придерживала ее, словно позировала для всех этих фотографов, но это было неправдой. Репортеры сыпали вопросами, разрывали воздух вспышками камер, а она просто стояла и смотрела в сторону, не проронив ни слова. Она была в ступоре. А потом просто ушла куда-то и пропала навсегда. О ней Лиза больше не слышала. Как же ее звали? Вроде бы Вероника… Да, точно, Вероника. Только сокращенное имя, Ника, вот как.
Ее не удивили новости о том, что тело МакКуина никому не выдают. Наверняка его посчитали вещдоком или еще чем-то. Правоохранительные органы не менее беспощадны, чем Наркобароны, может быть, поэтому у них есть шанс когда-нибудь победить.
Но в тот день, когда убили Джейсона, Лиза поняла, что обречена. Если нашли его, найдут и ее и непременно убьют. И никто ее не защитит. Она должна была сбежать. Ей даже удалось поверить, что она и ее сын теперь в безопасности.
А сегодня, когда она нашла Римму, то вновь испугалась. Вспомнила, от чего бежала. Вновь вернулся страх, что ее выследили. Что в скором времени могут убить. А нейрохирург Майкл успокоил ее слабой надеждой, что, может быть, это все-таки Риммин сын-наркоман… Это ужасно, но Лиза надеялась, что это так. Она готова была молиться, лишь бы виновным в этом ужасном злодеянии был не Наркобарон, а сын Риммы. Если это ее сын, значит, Лизу не нашли. Значит, какое-то время она еще сможет пожить.
Машина остановилась возле подъезда. Лиза оглядела двор – никаких подозрительных лиц. Но идти домой было страшно. Вдруг тот человек ждет ее в подъезде? В квартире? Даже если это сын Риммы, он ведь может напасть и на нее…
– Это ваш дом?
– Да, мой, спасибо.
– Думаю, будет правильно, если я вас провожу до квартиры.
– Спасибо вам огромное, – улыбнулась Лиза от облегчения.
Майкл взял на руки Никитку. Лизу кольнуло неприятное чувство – Майкл был первым мужчиной после Арсена, который взял ее сына на руки. Но оно практически сразу ушло, потому что Майкл нес ее ребенка бережно и заботливо…
Если долго засыпать, может начаться что-то вроде сна наяву. Ты начинаешь видеть какие-то коридоры, по которым идешь быстро, ничего не боясь. Кто-то утверждает, что это ежедневный путь, который проходит наше сознание на пути в комнату, где хранятся сны. И от того, насколько мрачные будут эти коридоры, можно понять, сколько у человека неразрешенных проблем.
Ну так вот идешь ты себе, идешь, как вдруг – хоп! И оступился. Вроде бы пустяк, но все тело на мгновение сводит судорогой, ты вздрагиваешь и пытаешься проснуться, вернуться в явь, но тебя уже затягивает в эту комнату… Это и есть тот самый переход – комната найдена, добро пожаловать в сновидения. Иногда вход в сны легкий и простой – даже нет коридоров, просто какое-то движение – и все, начинается сон. А иногда блуждаешь по мрачным лабиринтам часами, пока, наконец, не набредешь на неожиданную дыру в половицах и не провалишься с застывшим криком на губах.
Примерно такое ощущение испытала Лиза, когда увидела, как ее ребенка несет Майкл. Вздрогнув, она перешла в ту комнату, где хранятся сны, дожидаясь своего часа. Только сейчас там был всего один сон, который промчался перед ее глазами за мгновение. Это был очень хороший сон, приятный, от которого внизу живота потеплело и захотелось жить.
