По возможности шли быстрым маршем, ели только утром и вечером. Конница вперёд ушла, занимая сёла по коломенской дороге. За неделю добрались до села Коломенского, что всего в семи верстах от Москвы, здесь и остановились. Выдохлись люди и кони, зарядили дожди. Болотников гонцов разослал по городам и ратям малым. Для штурма города требовалось собрать все силы. Болотников ясно понимал, что Шуйский выставил против него все силы и от исхода сражения может зависеть исход всего восстания. Во все стороны от Коломенского отряды фуражиров отправились. Рать большая, ртов много, провизия нужна.
Когда погода была хорошей, ветер уносил тучи, выглядывало солнце, с возвышенностей было видно колокольню Ивана Великого, самое высокое строение Москвы, на территории Кремля. Многие поглазеть хотели, даже на деревья залазили.
Истома Пашков исчез на несколько дней, а объявился с лицом довольным. За ужином, в кругу приближённых, где довелось быть и Михаилу, похвастался:
– В стольном граде побывал.
Все присутствующие ахнули.
– Как так? А заставы царские?
– О! Заставы! Стоит одна, так я стороной объехал. Дорог-путей к Москве десятки ведут.
Михаил тоже полагал, что Москва практически окружена войсками царскими, как передовая во время войны. А Пашков похваляется:
– На улицах побывал, даже в Кремле, на Ивановской площади.
В глазах приближённых Михаил уловил тень сомнения. Как такое может быть? Один из предводителей восстания и свободно по столице прогуливается, где враг окопался? Или не знают Пашкова в лицо? После ужина размышлять стал. Чего Пашкову в Москве делать? Разведку проводил? Не по чину, он князь, для служивого дворянина или боевого холопа из смышлёных задача. Сомнение закралось. Скрывает что-то Истома. Не тайные ли переговоры вёл с Шуйским или его ближним окружением? Но доказательств нет, и сомнительно, что будут. Служилые дворяне Пашкову в рот смотрят, верят. И за Истомой последуют, плюнув на мятежников. Холопы всего лишь холопы.
Глава 2
МОСКВА
Служба в армии – хорошая школа взросления для мужчин. Михаил хорошо помнил слова сержанта во время службы:
«Солдат всегда должен быть занят. Иначе жди нарушения устава – пьянки, самоволки».
И Михаил решил действовать по такому же принципу. И холопов занять и обучить. Как сказал Болотников, надо дождаться подхода Илейки Муромца и более мелких отрядов. Для штурма Москвы требовались силы. По мнению Михаила, к столице уже надо было подходить всей ратью, ударить внезапно. А теперь Шуйский, узнав от лазутчиков, от простых жителей, что войско Болотникова под боком, принимает меры – стягивает в Москву ратников из близлежащих городов, пытается склонить на свою сторону дворян, предводителей отрядов из стана Ивана Исаевича. Позже оказалось – преуспел царь Василий. Да и «Ивашка», как пренебрежительно называли Болотникова в царском окружении, тоже противодействовал. Люди от него в Москву ходили, раздавали «прелестные» письма, на базарах и других людных местах вели разговоры, склоняли москвичей присоединяться к Болотникову.
Михаил у Пашкова заручился согласием пострелять из пушек. Стрельба без спросу в тылу могла вызвать тревогу, а то и панику.
– Давай, – кивнул Истома. – Только не переусердствуй, запасы пороха не велики, а впереди сражение с царским войском.
Немного отъехали на подводах, на небольшом возвышении пушки поставили. Слева роща, впереди грунтовая дорога, справа ложбина. В сторону дороги Михаил стрелять опасался, не приведи господи, проезжать кто-нибудь будет. Развернули пушки к роще, в качестве мишеней поставили пустые винные бочки. Вокруг Михаила доморощенные пушкари собрались. Видно, не по нраву занятия, физиономии кислые. Михаил подробно рассказал и наглядно показал, как пушку заряжать, как целиться. Пока объяснял, запальник в костерке раскалился. Михаил пальцем в наиболее сообразительного из холопов ткнул:
– Всё ли понял?
– Всё.
– Тогда наводи и стреляй.
Холопы на всякий случай подальше от пушки отошли, уши ладонями прикрыли. Афанасий деревянной большой киянкой станину подправил, потом клин подбил, уменьшив угол возвышения ствола. К жаровне сбегал, на Михаила вопросительно смотрит.
– Поджигай!
Вспыхнул порох у затравочного отверстия, секундная заминка и выстрел. Позиция дымом окуталась, ядро с шелестом к роще полетело, угодило в деревья. Видно было, как повалилось несколько молоденьких осин.
– Для первого раза неплохо. А только от бочек далеко ядро угодило.
К Михаилу несколько холопов подбежали.
– Шевеление какое-то в роще.
– Зверя дикого побеспокоили?
Роща проглядывалась не полностью, но перед стрельцами людей или повозок на опушке видно не было. Да и зверьё с приходом войск уйти должно туда, где потише. Медведи на зиму в берлогу залечь должны. Снега выпало мало, земля замёрзла. В иных местах намело, на санях сподручно ехать, а на возвышенностях ветер снег сдувал, земля голая, до каменистой плотности замёрзшая, тут только на подводе ехать.
Михаил сам второй выстрел сделать решил. Проследил, как мужики пушку зарядят, прицел подправил. Пушка бронзовая, допотопная, никаких противооткатных устройств нет, лафет примитивный. Пушка при выстреле подпрыгивает, прицел сбивается, перед выстрелом по новой наводить надо. Ошибку Афанасия учёл, перелёт был, подправил. Мужики снова разбежались, как только он запальник в руки взял. Ба-бах! Ядро к роще полетело, и вдруг взрыв, довольно сильный. Из рощи огонь, дым. Часть деревьев повалило. Мужики оторопели.
– Это что было?
А Михаил и сам ответить не может.
– Ты, ты и ты, остаться у пушек. Остальные за мной, оружие приготовить.
Стреляли каменным ядром из фунтовой пушки, а взрыв, как у тяжёлого гаубичного снаряда. Видел такой Михаил на учениях. Как к роще подошли, приказал цепью встать, а не толпой идти. В роще пороховым дымом пахнет. По поваленным деревьям эпицентр определил. Обломков полно, да не ветки. Тележные колёса, куски гнутых дощечек, явно от бочки, да много. Непонятно было, пока один из мужиков дощечку Михаилу не принёс. На ней чёрной краской кусок надписи:
«Порох зернёный. Пороховой приказ…»
А дальше только отдельные буквы, дощечка не целая, сломанная. Понял – бочка или скорее бочки с порохом на телеге были. Только как такая телега в рощу попала? Из войска Болотникова припрятали или отступающие пушкари Шуйского бросили? Или хуже того, делали припас для диверсии, подрыва на дороге или мосту? Теперь и не узнать.
– Пройдите-ка рощу, вдруг ещё что интересное сыщется, – приказал Михаил.
Больше интересного не нашлось. Зато через четверть часа прискакал один из приближённых к Пашкову служилых дворян.
– Это у вас бабахнуло? В лагере слышно было, обеспокоились.
– У нас. Удачно в бочку попали, – успокоил его Михаил.
