«Я жить хочу…» – мысленно произнес он и, глубоко вздохнув, постарался перебороть страх.
«Все обойдется, Блез, ничего не изменится, ты просто паникуешь, все будет хорошо…»
Мимо проносились столбы, перекрестки, дома и машины, кортеж свернул налево и через полминуты вкатился в густой лес курортной зоны. Дорога здесь была извилистой, и автомобили снизили скорость, что показалось Форесту опасным. Он уже хотел потребовать от шофера прибавить скорость, как вдруг шедший первым автомобиль вильнул в сторону, промчался по обочине и соскочил в кювет.
– А-а-а-а! – закричал Форест, закрыв голову руками.
– Да чтоб тебя! – вторил ему водитель, выправляя сорвавшийся в занос лимузин. – Дикобраз, ваше превосходительство! Прямо через дорогу перебежал, сволочь!
Соскочивший в кювет автомобиль охраны продолжал скакать по кочкам, держась параллельно дороге. Прибавив скорости, он сумел-таки выскочить на асфальт, разбросав комья грязи и дерна.
– Что с нами было? – строго спросил Форест, когда понял, что это не покушение.
– Я ж говорю, ваше превосходительство, дикобраз, гадская скотина! Их тут целое стадо бродит, побеги объедают, а потом на дорожках гадят. Никчемные животные, доложу я вам. Вот однажды, когда я еще служил в подразделении…
– Спасибо, я все понял.
Форест вздохнул и откинулся на мягкие подушки.
«Подумать только – дикобраз». Он даже улыбнулся.
Впереди показались крыши «Дома дружбы» и неприступный охранник на проходной. Раньше придирчивость здешних стражников раздражала Фореста, но после случая с дикобразом он, напротив, был доволен тем, как пристально его разглядывают, сличая с напечатанной в документах голограммой.
– Добро пожаловать, ваше превосходительство, – смягчился стражник и, вернув документы, отдал честь.
– Спасибо, братец, – улыбнулся ему Форест и увидел пару белок. Они скакали по стволам хвойных диллакоксов, то ли играя, то ли ссорясь.
– Экие шалуны, – сказал Форест, любуясь быстрыми зверьками.
– Прибыли, ваше превосходительство! – объявил шофер.
– Чего?
Форест лишь сейчас заметил, что лимузин стоит напротив главного входа в отель и к нему спешит швейцар в парадной форме артиллерийского офицера.
– Добро пожаловать, ваше превосходительство! – поклонился он, открывая дверцу.
– Какие вы все добрые, – съязвил Форест и глубже надвинул шляпу: в легком плаще его слегка знобило.
Нетерпеливо взбежав по ступеням, он сбавил шаг только в натопленном холле. Заметив его, портье тотчас куда-то исчез и появился уже в сопровождении директора заведения, списанной сотрудницы военной разведки.
– Добрый день, сэр, рада видеть вас снова, – с улыбкой сказала она, профессионально прихватывая Фореста за локоть.
– Э-э… Как наши гости? – спросил он, чтобы развеять чувство неловкости.
– Вот об этом я и хотела поговорить, сэр. Дело в том, что они как будто больны, но никому в этом не признаются.
– А с чего вы так решили – они что, плохо выглядят? – Форест покосился на портье, тот протирал стойку фланелевой тряпочкой, однако его покрасневшие уши ловили каждое слово.
– Они… Они все время говорят о туалете.
– О туалете? – переспросил Форест.
– Да. Разумеется, они не со мной об этом говорят, и не с прислугой, а между собой. Кто сходил и сколько раз, а кто пойдет следующим. Наши сотрудники приучены прислушиваться даже к неявному недовольству постояльцев, поэтому мне сразу стали докладывать, а вдруг что-то не так с едой?
– Я постараюсь выяснить, в чем дело, – пообещал Форест, высвобождаясь из захвата директорши.
– Буду вам очень признательна, а то мы все на нервах.
«На нервах, как же! Сколько донесений на службу уже отправила? В день по три штуки – согласно инструкции», – мысленно негодовал Форест, заходя в лифт. Кабина без приказа стала подниматься на третий этаж, поскольку последний раз Форест поднимался именно туда. Эти новомодные штучки ему не нравились, он предпочитал контролировать ситуацию и самолично давить на кнопки.
Выйдя из лифта, он огляделся. В обоих направлениях коридор был пуст.
«Странно, обычно кто-нибудь возится с сервировочным столиком или бельем, а тут – никого», – снова забеспокоился Форест и, разозлившись на собственные страхи, топнул ногой, потом еще и еще раз.
Из ближайшего номера выглянула убиравшая там горничная.
– Что-нибудь случилось, сэр? – участливо спросила она, готовая прийти на помощь.
– Ерунда, просто таракан, – решил отшутиться Форест.
– Та-ра-кан?! – по слогам произнесла пораженная горничная и с ужасом посмотрела на ковер, как будто Форест сказал «аллигатор».
– Э… мне показалось, мисс, – начал оправдываться он, понимая, что нет ничего страшнее для здешней вышколенной прислуги, чем таракан, неведомо как пробравшийся в их тщательно охраняемые владения. – Когда я перепью, мне часто мерещатся тараканы, не обращайте внимания.
Форест подошел к триста шестому номеру и тихо постучал в дверь.
Даже сквозь массив родонового дерева он расслышал громкий лязг передернутого затвора.
– Симон, это я, Форест! – сообщил гость, досадуя на то, что пренебрег предупредительным звонком.
– Мистер Форест?
– Да, он самый.
– Одну минуту…
«Связывается с помощниками…» – догадался Форест и не ошибся. Слева от него одновременно открылись двери триста восьмого и триста десятого номеров, из которых вышли Курц и Ленц. Кто из них был кто, Форест разобрать не мог.
– Привет, ребята, – сказал он как можно приветливее. Одетые в одинаковое трико, каратели выглядели очень представительно, их мышцы бугрились, словно у профессиональных борцов.
– Здравствуйте, мистер Форест, – сказал один из них и связался с командиром по рации. – Все в порядке, сэр, это он.
Щелкнул замок, и Симон впустил гостя в номер, следом за ним вошли Курц с Ленцем.
– Рад вас видеть, мистер Форест. Присаживайтесь. – Симон сделал рукой приглашающий жест и убрал под подушку никелированное оружие неизвестной системы.
– Спасибо, – кивнул тот, снимая шляпу и располагаясь в кресле. Курцу и Ленцу достались два жестких стула.
– Не желаете ли сходить в туалет?
– Нет, спасибо, – отказался Форест, решив вернуться к этой теме позже. – Я приехал к вам с двумя новостями. Одна хорошая, а другая плохая. Сначала плохая. Палачами Управления «Р» убит один из патриотов своей страны, министр миграции Винсент Самуэль Гальвингстон…
Форест сделал паузу, наблюдая реакцию карателей, но ее не было.
