– Перережь шнурки. У тебя же есть нож.
– Нет, я смогу их развязать, если ты немного постоишь спокойно, – возразил Джеймс.
Давина стояла неподвижно, пока он возился с мокрыми узлами. Она уже хотела повторить свою просьбу, но тут вдруг почувствовала, что дело пошло.
– Оставь на мне рубашку, – попросила она.
Но Джеймс эту просьбу проигнорировал. Стащив с девушки нательную сорочку, он бросил ее на плоский камень.
Давина шла к воде, прикрывая руками грудь, но на Джеймса, похоже, вид ее обнаженного тела никак не действовал.
Присев на камень у края «бассейна», девушка опустила ноги в воду. Вода оказалась даже не теплой, а горячей! Так что пришлось ждать, когда тело привыкнет к такой воде: Давина боялась обжечься, погрузившись в воду целиком.
Тут Джеймс подошел к ней сзади и проговорил:
– Позволь помочь тебе. – В следующее мгновение он столкнул ее в воду.
Давина в испуге вскрикнула, но тут ступни ее коснулись камней, и она с облегчением вздохнула: вода доходила ей только до шеи. И от тепла чувствовалось приятное покалывание во всем теле.
Давина обернулась и посмотрела на Джеймса, сидевшего на камне у кромки воды. Взгляды их встретились, и он, улыбнувшись, плеснул на Давину водой.
– Не хочешь ко мне присоединиться? – спросила она и, скрывая смущение, плеснула на него в ответ.
Капли стекали по его щекам, но некоторые, особенно упрямые, остались висеть на ресницах. И сейчас он казался совсем юным, почти мальчишкой.
– Я искупаюсь после тебя, – ответил он и отошел.
Давина видела, как Джеймс стал расхаживать по пещере, собирая мелкие сухие ветки. Когда он собрал их в небольшой холмик, девушка поняла, что он собирался развести костер.
– Разве ты не говорил, что разводить огонь опасно? – спросила она.
– Если не давать костру разгореться слишком сильно, дыма будет немного, так что его едва ли смогут заметить снаружи.
Давина молча кивнула и легла на спину, откинув голову на один из камней. Жаль, что не было мыла, чтобы смыть с волос озерный ил. Впрочем, у воды был довольно резкий запах, напоминавший запах тухлых яиц. Так что, наверное, и не стоило мыть голову этой водой.
Давина проплыла на спине к середине «бассейна», потом, перевернувшись на живот, подплыла к краю. Джеймсу уже удалось развести огонь, и дымок, поднимавшийся вверх, уходил наружу.
Костер требовался не столько для того, чтобы согреться – для этого достаточно было горячей ванны, – сколько для того, чтобы просушить одежду. После купания в теплой воде надевать мокрую одежду ужасно не хотелось.
– Полезай в воду, Джеймс. Мне не хочется выходить, но если ты не можешь купаться со мной, то я тогда уступлю тебе место. Я не хочу, чтобы ты мерз.
Шагнув к воде, Джеймс спросил:
– Ты выходишь?
Давина судорожно сглотнула и кивнула молча.
– Вот, держи. – Джеймс протянул ей потертую овчину. – Вид у нее не очень, но она не даст тебе замерзнуть, пока будет сохнуть твоя одежда.
Давина выбралась из воды и завернулась в шкуру мехом к телу. Овчина была не очень чистой, и от нее пахло землей, но Давине было все равно.
– Иди ко мне, погреемся вместе, – предложила она.
Джеймс с удивлением приподнял брови.
– Ты пытаешься меня соблазнить?
Девушка криво усмехнулась.
– Я знаю, что выгляжу сейчас ужасно, и потому даже не надеюсь тебя соблазнить.
– А я надеюсь, что мы надежно спрятались от наших таинственных недругов, – заметил Джеймс. – Но все же лучше проявлять осторожность.
Давина кивнула в знак согласия. Но все же не смогла удержаться и провела ладонью по его обнаженной груди. Ей хотелось почувствовать его силу. Так ей было спокойнее.
Но стоило Давине прикоснуться к нему, как ладони ее словно сами собой заскользили по мускулистой тверди, покрытой жесткими пружинками волос.
Сделав судорожный вдох, Джеймс погладил ее по мокрым волосам. Убрав за ухо одну из прядей, прикоснулся губами к мочке уха. Давина легонько повела плечами и прижалась к нему. А он тихо проговорил:
– Рядом с тобой, Давина, я чувствую себя щепкой в бурном море. В такие мгновения я сам не свой от желания.
Давина облизала губы.
– Я не хотела причинять вам столько беспокойства, сэр.
– Тебе нравится меня мучить? – спросил Джеймс без тени улыбки. – Перед тем как мы прыгнули в озеро, ты сказала, что любишь меня. Но если это правда, почему же ты покинула мою постель?
– Прости… – Давина погладила его по щеке. – Я ушла, потому что не хотела, чтобы ты чувствовал себя в долгу передо мной.
Сказав это, Давина с облегчением увидела, как изменилось выражение его лица – на нем появилась улыбка. Прикоснувшись губами к ее губам, Джеймс проговорил:
– Дорогая, хочу тебя предупредить… Единственная женщина, которая отныне и впредь будет делить со мной ложе, – это моя жена. Так что, если ты хочешь меня, тебе придется выйти за меня замуж.
– Но ночью ты сказал, что не можешь обещать, что женишься на мне, – напомнила Давина.
– Я солгал.
– Только насчет этого?
– Я не очень-то хорошо помню, что говорил, зато прекрасно помню свои мысли и чувства. Так вот, я точно знаю, что ты – моя вторая половина, ты – та самая, что предназначена мне судьбой. Ты – женщина, с которой я хочу разделить свою жизнь, и мне остается лишь верить, что ты думаешь так же.
Слезы обожгли Давине глаза, и она крепко обняла любимого.
– Так и есть, Джеймс, – прошептала она. – Я думаю и чувствую то же, что и ты.
Он в задумчивости гладил ее по волосам, пропуская сквозь пальцы влажные пряди. Наконец проговорил:
– Значит, решено. Как только выберемся из этой пещеры, сразу же пойдем искать священника.
Глава 16
Он проснулся от громкого крика – пронзительного, отчаянного, полного невыразимого ужаса. Схватив меч, Джеймс вскочил на ноги. Осмотревшись и не обнаружив ничего подозрительного, он направился к проходу в другой зал, поменьше.
Услышав стон за спиной, Джеймс стремительно обернулся и увидел Давину. Она сидела, напряженно вглядываясь в темноту, и тихонько стонала – то ли от страха, то ли от боли.
– Давина! – Джеймс бросился к ней, чтобы успокоить, но она принялась отбиваться как безумная.
– Не прикасайся ко мне! – пронзительно кричала она.
Джеймс попытался схватить ее за руки, но она увернулась. Глаза ее были широко раскрыты, но Джеймс понимал, что она его не видела – она сейчас находилась не рядом с ним, а в своем кошмаре, ставшем для нее реальностью.
