Пять евро за вход – и он внутри.
Высматривает ее повсюду.
Перемещаясь в мигающем свете под грохот музыки, он высматривает ее.
Это место как сплошная масса плоти. Тела, мелькающие в темноте. Можно искать всю ночь, думает Бернар, но не найти ее.
С дорогущим пивом «Бекс» в руке он прочесывает зал с нарастающим отчаянием. Впервые его посещает мысль, что ее здесь может просто не быть.
Пиво взвинчивает его нервы, и он продирается сквозь безликую толпу тусовщиков.
Разгоряченные девицы вертят задницами на подиуме.
На них глазеют снизу ребята в мокрых от пота футболках. Он тоже вместе с ними заглядывает девицам под юбки, а затем видит рядом знакомое лицо, и его захлестывает адреналин – ему кажется, что это одна из ее подруг, которых он видел утром, она проходит мимо и удаляется.
Он следует за ней. Его глаза приклеились к ее оголенной спине, поблескивающей бисеринками пота, он прокладывает путь сквозь колышущиеся тела.
И она ведет его к Ивете. Она приводит его к Ивете. Он видит Ивету в круге света, когда музыка взвивается наверх. Она его не видит. Ее глаза закрыты. Она в мужских объятиях, и губы этих двоих сливаются.
И тогда весь его мир рушится.
Глава 5
Следующий день, отель «Вангелис». Бернар сидит на табурете, наполовину под водой, в том самом баре, пьет пиво «Кео» и впитывает солнце. От него еще пахнет «Эрменеджильдо Дзенья» для мужчин. Он был рад появлению Сандры и Чармиан около часа назад. Они устроились рядом с ним, водрузив телеса на такие же табуреты, и Сандра ведет разговор. Она рассказывает, как мужчина, которого она все время называет «отец Чармиан», умер чудовищной смертью, упав в чан с расплавленным цинком, – он работал в какой-то промышленной компании – и как это подкосило ее. Потягивая «Кео», Бернар отмечает, что она, похоже, отнеслась не менее серьезно и к его рассказу о том, как он увидел девчонку, с которой только познакомился вчера, в объятиях другого мужчины в ночном клубе.
Он рассказал им об этом, уже порядком захмелев и все еще ощущая усталость от ночных скитаний по замусоренным улочкам Протараса. Он понял, что ему хотелось выговориться. А когда он закончил свой рассказ, Сандра вздохнула и сказала, что понимает его чувства, и рассказала ему о смерти своего мужа.
Было ужасно видеть это в «Новостях» – она рассказывает ему, как это неприятно, когда незнакомые люди говорят об этом с экрана на местном телеканале.
– И самое страшное, – говорит она, – полагают, он был жив еще двадцать секунд после того, как упал туда.
– Когда это было? – угрюмо спрашивает Бернар.
– Девять лет назад, – отвечает Сандра и опять вздыхает. – И мне не хватает его каждый божий день.
Бернар допивает «Кео» и отдает пустой стакан бармену.
– А чем вы занимаетесь, Бернард? – спрашивает его Сандра, произнося его имя на английский лад.
Он рассказывает, как работал на своего дядю, пока его не уволили.
– А почему он вас уволил? – интересуется она.
Когда он объясняет ей, в чем было дело, она говорит:
– Просто задрот какой-то.
– Я не знаю, – говорит он, – что значит «задрот».
– Задрот? – Сандра смеется и обращается к Чармиан: – Как бы ты объяснила, что значит «задрот»?
– Может, идиот? – предполагает Чармиан.
– А что это значит буквально?
– Буквально?
– Да.
– Ну, это как дрочила, да?
Сандра смеется и говорит:
– А как мы это объясним Бернарду?
– Я не знаю.
Сандра поворачивается к Бернару:
– Буквально это тот, кто играет сам с собой.
– Ясно.
– Вы понимаете, о чем я. – Сандра хитро улыбается.
Чармиан, похоже, смущена, ее лицо заливает краска, и она отворачивается от них, потягивая через соломинку сидр.
– Думаю, да, – говорит Бернар, сам испытывая смущение.
– Но, вообще, это просто значит «идиот», кто-то, кто нам не нравится.
– Тогда он задрот, мой дядя.
– Так и мне кажется, – говорит Сандра, а затем обращается к Чармиан: – Можешь представить? Уволить племянника только за то, что он собрался в отпуск!
Чармиан кивает и бросает быстрый взгляд на Бернара.
Чувствуя их участие, он рассказывает им о своем дяде больше – о том, как тот живет в Бельгии, чтобы платить меньше налогов, как он…
– Так откуда вы, Бернард? – спрашивает Сандра.
– Из Лилля.
– А где это?
– Это вроде бы рядом с Бельгией, да? – вставляет Чармиан несмело.
Бернар кивает.
– А ты откуда знаешь? – удивляется Сандра.
– «Евростар» проезжает через него иногда, – отвечает Чармиан. – Разве нет?
Вопрос обращен как будто к Бернару.
– Ну, да, – только и говорит он и отворачивается к воде, глядя на солнечные блики.
– А мы из Нортгемптона, – говорит Сандра. – Он знаменит своей обувью.
Позднее они вместе плавают. Обе леди по-прежнему в своих просторных платьях, вздымающихся на воде, а Бернар, двигаясь более свободно, то плавает кролем, то переворачивается на спину и щурится от солнца, пока по лицу стекает хлорированная вода. Сандра подбадривает его сделать стойку на руках на мелководье. Еще не совсем протрезвев, он соглашается. Вернувшись в нормальное положение, он спрашивает, как у него получилось, и Сандра кричит ему, чтобы в следующий раз он держал ноги прямо, а Чармиан смотрит на него, бултыхаясь на глубине, где ее ноги касаются синего кафеля. Он снова делает стойку, с трудом выравнивая ноги в длинных мокрых плавках. Леди аплодируют. Чувствуя себя победителем, он ныряет, погружаясь в беззвучный синий мир, теряя привычную опору и шаря руками по кафелю. Он погружается глубже, молотя ногами по воде. Легкие работают в полную силу, когда он отталкивает руками кафель. К лицу приливает кровь. По его телу струятся пузырьки воздуха, от ноздрей и дальше. И вот он снова вдыхает воздух, его руки по самые плечи еще в прохладной воде, насыщенной химикатами, она стекает по рыжеватым прядям его волос, налипших на глаза. Его слегка подташнивает. И все из-за пива… Секунду он боится, что его сейчас вырвет.
И тогда он замечает спасателя, стоящего у края бассейна, так что его тень ложится на воду. Он говорит что-то Сандре и идет обратно на свое место на наклонной лестнице, откуда озирает бассейн, как судья в теннисе.
– Нас пожурили, – говорит Сандра, лениво покачиваясь в воде по шею.
Над водой остается только ее блондинистая, стриженная «под горшок» голова – лицо, с внушительной челюстью, загоревшее до красноты.
