– А что тогда?
Кристиан пожимает плечами:
– Я не знаю. Скоро ожидается встряска. Может, что-то в связи с этим.
– Какая еще встряска?
– Такая, от которой люди вылетают.
– Серьезно?
– Так мне сказали.
– У нас и так мало людей, – говорит Дэвид.
– Знаю.
– То, что теперь делает каждый, раньше выполняли двое, трое человек.
– Те дни уже не вернуть, – говорит Кристиан.
Они сидят на высоких табуретах за стойкой, у окна. За окном проходят люди. В костюмах, офисные работники. Спокойная поверхность озера Паблинге отливает чернотой, по ней плывут облака. Один из свежих дней северного лета. Листва лениво колышется на тихом ветру.
– Что насчет меня? – спрашивает Дэвид.
– А что насчет тебя?
– Мне ничто не угрожает?
Кристиан отпивает латте.
– С тобой все нормально, – говорит он. – Не волнуйся об этом.
– Мне нужна эта работа, – говорит Дэвид. – Через два года мне сорок.
– Мне тоже, приятель.
– Мне двух детей обеспечивать.
– Я сказал, не волнуйся. Ты можешь спокойно идти домой, если ты об этом.
– Меня ничто не остановит, – говорит Дэвид. – Я, хули, зомби. А ты? Ты в порядке?
– Отлично.
– Ты ведь тоже полуночничал, да?
– Ну, да. Полагаю.
– Не хочешь пойти домой на пару часов?
– Нет.
– Что, – говорит Дэвид, пытаясь понять, – ты сам волнуешься насчет этой встряски?
– Вовсе нет.
– Тогда почему бы тебе не отдохнуть?
Кристиан, уставший, смотрит на озеро.
И говорит:
– Ты не понимаешь, приятель. Я никуда не хочу уходить отсюда. Я хочу быть здесь.
На секунду повисает тишина.
Дэвид смотрит на него, пытаясь понять.
– Для этого я живу, – поясняет Кристиан. – Для этого. Что происходит здесь.
И это правда, думает он, допивая латте, когда Дэвид уже ушел.
Дэвид Джесперсен ушел.
Направляется домой, в свою квартиру в Нерребро. Квартиру с минимумом мебели. Пустым холодильником – несколько лагеров, больше почти ничего. Одноцветная спальня. Не очень отличается от той, которая была у них…
Что?
Почти двадцать лет назад.
Иногда выбирались вместе на поиски перепихона. Субботними вечерами смотрели футбол. На диване «ИКЕА». Пустой холодильник – несколько лагеров, больше почти ничего. Как странно, что та, прошлая, жизнь Дэйва снова возникла сейчас. В поисках перепихона.
Он допил латте. И все так же смотрит на гладкую поверхность озера.
Должен бы устать, чтобы сидеть здесь и глазеть вот так.
В поисках перепихона.
Кажется, там другой мир.
Одну секунду он думает об Элин, с чувством, близким к боли, о том, как это у них было. Два года назад.
Два с половиной.
Они сделали это очень профессионально.
Дали маху. На работе. Выпустили пар. На работе. Работа. «Для этого я живу». И это правда. Он вышел из «Старбакса» и стоит в холле – кругом новый мрамор – в ожидании лифта. Думает уже об Эдварде, о Наташе Омсен. Об этой истории. Опасная информация взрывается как бомба, разрывая в клочья ткань общественной жизни. Он чувствует, как начинает бушевать адреналин. Двери лифта закрываются. Ага, вот оно, его дело. Оно самое. Война.
Часть 6
Глава 1
Он уходит из офиса на два часа раньше обычного. День клонится к вечеру, полупустой поезд на Гатвик. Место у окошка в самолете. Слабый чай и кусочек шоколада с картинкой альпийского пастбища на обертке. И вдруг его подбрасывает. Он парит над миром, твердая земля уходит вниз за пелену тумана и пара, и эта мысль поражает его как реактивный снаряд. Бах. Вот оно. Есть только это. Больше ничего нет.
Беззвучный взрыв.
Он по-прежнему смотрит в окошко.
Есть только это.
Это не шутка. Жизнь не шутка.
Она ожидает его в зоне прибытия, держа айпад с его именем на дисплее, хотя по фотографии на его сайте она знает, как он выглядит, и подходит к нему, улыбаясь, пока он стоит перед шеренгой водителей с их хлипкими табличками.
– Джеймс? – спрашивает она.
Разница в росте значительная.
– Вы, должно быть, Полетт.
У нее шрам – да? – на нижней губе, маленький бледный рубец, чуть ли не по центру. Следует рукопожатие.
– Добро пожаловать в Женеву, – говорит она.
А затем шоссе – на сваях, сквозь туннели. Франция. Низкое солнце на его щеке. Свежий вечерний свет.
Она говорит:
– Значит, завтра.
– Да. – Он что-то высматривает за окошком, что-то, движущееся в золотисто-зеленом свете. Повсюду, куда бы ни смотрел, он видит деньги.
– Я организовала встречу с ними на площадке, – сообщает она.
– Отлично. Спасибо. – Она исполнительна, он это знает. Она оперативно отвечает на его письма, и ее ответы полностью его устраивают.
Поначалу он разговаривал с Полетт по-французски, пока шел за ней из зоны прибытия. Она же отвечала ему по-английски, и в первые минуты они ощущали неловкость, обращаясь друг к другу на неродных для себя языках.
Безупречный поворотный туннель – звук такой, словно к уху приложили огромную ракушку.
А затем снова долгие сумерки позднего лета.
Он интересуется по-английски:
– Какой будет погода? Завтра.
Это важно, погода может иметь значение.
– Как сейчас, – отвечает она. – Идеальная.
– Это приятно.
– Я устроила это для вас.
Это звучит слегка нелепо – то, как она сказала это.
Он устало улыбается.
Перестает улыбаться.
Передвигает ноги по коврику.
– Что ж, – говорит он после затянувшегося молчания, – спасибо вам.
Дорожное движение клонит его в сон.
Пышное зарево на всем. Зеленые склоны возносятся к небу, озаренные вечерним густо-золотым светом.
Жилой комплекс Les Chalets du Midi Apartments
[44] включает двенадцать совершенно новых квартир в одной из самых чудесных долин во Французских Альпах. Имеется широкий ассортимент одно-, двух-, трех– и четырехкомнатных квартир по цене от 252 000 евро без НДС, расположенных в центральном районе в оживленной и популярной деревне Самоен. Самоен – это очаровательная французская деревня со множеством магазинов, ресторанов и баров…
