Когда Лир с наслаждением прожевал и проглотил последний хрящик, ангел сказал с сожалением:
– Ну а больше я ничего не хочу.
И в тот же миг Лир осознал то, что сделал. Эйфория улетучилась – ее сменили ужас и отвращение. К горлу подступила тошнота.
– Блеванешь, сожрешь второе ухо, – равнодушно предостерег ангел и раздавил лежащий на полу кусок сахара.
Лир зажал ладонями рот, изо всех сил стараясь подавить рвотные позывы. Он чувствовал, как кровь пульсирует в ране. Желудок мерзко урчал.
Карлик скалился, хихикал, глядя на мучения Лира.
Ангел подошел к двери, за которой находилась комната с детьми. Отодвинул засов. Мальчик и девочка спали на железных койках. Спали крепко, ведь Лир постоянно подсыпал им в пищу порошок, который дал ангел. А когда просыпались, вели себя словно сомнамбулы, мало на что реагируя.
– У тебя есть трое суток, – сказал ангел, закрывая дверь. – Через трое суток здесь должно сидеть пятеро детишек.
Лир рыгнул, прижимая одну ладонь к ране, а другую к губам.
– Угу, – промычал.
Ангел поднял лицо вверх и какое-то время стоял так. А потом прошептал задумчиво:
– Скиталец… Он ждет… Скоро все изменится. Мир изменится. Если бы ты знал, старый мудозвон, как нам с тобой повезло. Ведь мы на его стороне.
Лир, косясь на ангела, выдвинул нижний ящик стола, достал аптечку. Пальцы лихорадочно разорвали бумажную упаковку с рулоном ваты.
Ангел вышел из задумчивого состояния.
– Ладненько, крысеныш, нам, пожалуй, пора. Мне сегодня еще одного товарища наказать нужно.
Он пошел к выходу, призрачные перья на его крыльях трепетали, будто от ветра. Карлик схватил со стола нераспакованную пачку сахара и засеменил следом.
Когда они ушли, Лир, прижимая к ране кусок ваты, выждал несколько минут, а затем выбрался из убежища и сунул пальцы в рот. Пока блевал, думал о том, что готов выдержать и не такое. Все готов выдержать. Лишь бы существовать. Пускай как полное ничтожество, но все же жить. А еще он думал, что наказание было заслуженным. Ему и в голову не приходило попрекнуть ангела.
Марионетки ведь не попрекают кукловодов.
Глава девятая
Антон упорно не желал признавать себя трусом. Испугался той фурии с молотком и ковбойской шляпе? А вот и нет! Это даже смешно. Он мог бы запросто с ней справиться, но ему приходилось помнить о последствиях. Такой уж удел человека, чей отец медийная личность. Ну вдарил бы той придурочной девке промеж глаз, а какой-нибудь ухарь тут как тут с мобильным телефоном. И вот уже ролик в Интернете с подписью: «Сын известного бизнесмена избивает женщину!» Журналюшки потянутся, кто-нибудь обязательно вспомнит историю с той аварией… Спрашивается, на хрена все это нужно?
Однако мириться с тем, что произошло в деревне, Антон не собирался. Еще чего! Пострадали гордость и внедорожник, причем сильно пострадали, и кое-кто обязательно за это заплатит. Но сначала нужно забрать Макса.
Антон стоял возле окна в номере шатурской гостиницы. Рядом, вальяжно развалившись в кресле, сидел тощий тип – впалые щеки, лысый череп, постоянно выпученные глаза делали его похожим на какое-то насекомое. Впрочем, и кличка у него была соответствующая – Кузнечик. Он не раз выручал Антона. Нужно уладить щекотливое дельце? Всегда пожалуйста, Кузнечик не откажет, только деньги плати да помалкивай. В определенных кругах он был известной личностью, но никто о нем не знал много. Кто-то говорил, что Кузнечик бывший военный, а кто-то уверял, что уголовник, который провел полжизни в местах не столь отдаленных.
И да, Антон его побаивался, но черт возьми, к кому еще можно было обратиться, чтобы решить проблему? Позвонил Кузнечику еще вчера вечером, тот сразу же согласился приехать, даже не спросив, в чем, собственно, дело. И вот он здесь, сидит в кресле и пялится на линии на своей ладони, время от времени моргая так медленно, словно прикрыть и открыть веки для него ритуал, а не потребность.
– Это все? – произнес он, продолжая уже начатый разговор. – Просто забрать пацаненка? – говорил медленно и как-то сонно.
– Да, просто забрать, – ответил Антон, глядя на свое отражение в окне. – И желательно без шума.
– Ясно.
– Они там в деревне, как тараканы, чуть что, сразу сбегаются.
– Ага.
– Как тараканы, мать их. – Антон подошел к журнальному столику, нервно глотнул пива из бутылки. – Вот же люди, а? Обязательно им нужно носяру сунуть не в свое дело. Колхозники херовы, чтоб их… Быдло деревенское…
– Эй, – Кузнечик меланхолично перевел взгляд с ладони на Антона, – не надо так говорить, ясно? Мои мама и папа в деревне живут. Раньше в колхозе работали. Не надо так говорить, ага?
Антон стушевался.
– Прости. Я ведь не о всех говорил, а о некоторых… ну, ты понимаешь.
– Ясно. – Кузнечик снова уставился на ладонь. – А ничего, если я твою жену ударю? Она ведь шуметь начнет, крик поднимет. Это факт.
Антон задумался.
– Ударь, но так, чтобы без синяков.
– Ясно. Без синяков.
– И хорошо, если бы Макс этого не видел.
– Это как получится.
– Нет-нет, – Антон нахмурился, – Макс такое точно не должен видеть.
– Не должен так не должен.
Антона раздражало равнодушие в голосе Кузнечика, словно не ребенка собирался у матери похитить, а так, за пивком сходить. Странный и отвратный тип. Но полезный. Полгода назад Антон поручил ему разобраться с одной девахой. Сучка зарвалась, захотела извлечь выгоду из «мимолетного романа», как она сама называла ночь безумного траха. Намекнула на шантаж. Откуда же ей было знать, что уже через пять минут после того намека Антон свяжется с человеком, решающим подобные проблемы. Кузнечик уладил все быстро. Деваха просто исчезла. Нет сучки, нет проблем, можно и дальше жить, грешить и ни о чем не волноваться. Что Кузнечик с ней сделал? А хрен его знает, он ясно дал понять, что подобные вопросы лучше не задавать. Антон и не допытывался, меньше знаешь – крепче спишь. Услуга обошлась в пять тысяч «зеленых», цена приличная, но оно того стоило. Ведь ничего нет важнее душевного спокойствия.
– А знаешь, о чем я сейчас подумал? – медленно сказал Кузнечик.
Антон пожал плечами, подождал с десяток секунд и не выдержал:
– Ну, и о чем же?
Прошли еще секунды, прежде чем Кузнечик удосужился ответить:
– Я подумал… есть другой способ ее вырубить. Не буду ее бить… не-а, не буду. Но нам нужно в аптеку заехать, шприц купить… и еще кое-что.
– Как скажешь.
Антон глотнул пива и подумал, что позже поручит Кузнечику еще одно дельце. Пускай этот лысый пучеглаз разберется с той гадиной в ковбойской шляпе. Да так, чтобы она не отделалась сломанной рукой и парой синяков. В этот раз Антон сам хотел придумать наказание – что-то изощренное. И плевать, если придется прилично доплатить Кузнечику. В таких вопросах не стоит мелочиться. Антон не мог припомнить, чтобы в жизни так сильно желал кому-то отомстить. В чем-то даже приятное чувство, тонизирующее, как сотня чашек кофе.
