– Вот здесь останови, – велел ангел. – Дальше пешочком.
Как же приятно было выполнять его приказы, даже такие незначительные. Антон остановил внедорожник и уже собирался выскочить наружу, оббежать машину и открыть дверцу ангелу, но не успел – Кузнечик быстрей подсуетился, даже поклонился как гребаный лакей. Вот же мразина!
Шли по еле приметной тропе. Антон даже не пытался задаваться вопросом, куда они следуют. Это было не важно. Ангел сказал идти, и теперь каждый шаг, малейшее движение имели огромный смысл. Какой? Это тоже было не важно.
Антон шел вслед за ангелом, разглядывая призрачные, будто сотканные из лунного света, перья на крыльях. Взгляд не мог сфокусироваться на каком-то одном перышке, пара секунд – и перед глазами начинало двоиться. Антон подумал, что когда-нибудь увидит, как эти прекрасные крылья расправятся и ангел полетит. Даже в воображении это выглядело так, что дух захватывало. А наяву? Абсолютный, ничем не замутненный восторг! Только хотелось, чтобы зрелище это было только для него одного, а Кузнечик пускай к черту катится – он не достоин!
Тропа исчезла, и теперь шли через лес. Среди живых красивых сосен все чаще стал попадаться уродливый сухостой.
Антон ощутил, казалось бы, беспричинный страх, и с каждым шагом он усиливался. Что за фигня? Вокруг лес, а не минное поле, опасаться нечего. Но что-то незримое и мощное давило на разум, подвинув щенячий восторг на второй план.
Сплошной сухостой. Ни одного живого дерева. Шли среди серых, ощетинившихся обломками ветвей стволов. Мертвый, будто застывший во времени лес, похожий на выцветшую черно-белую фотографию. Антон посмотрел на Кузнечика и увидел в его вытаращенных глазах страх.
Ангел сказал, не оборачиваясь:
– Ничего, ребятки, уже почти пришли. Скоро страх пройдет.
Эти слова ободрили Антона. Он встряхнулся и твердо сказал себе, что будет следовать за ангелом хоть через сам ад. Это испытание. Несомненно! И нужно пройти его с достоинством.
Кузнечик тоже зашагал уверенней. Даже зыркнул на Антона с ехидством, мол, мне все по фигу! Но ему явно не было по фигу – на висках бешено пульсировали вены, крылья носа вздувались, как у загнанной лошади.
В самом пахнущем трухой воздухе витало что-то порождающее страх. Можно было сколько угодно храбриться, вот только панические штрихи все равно отражались в чертах лица.
– Уже недолго, – не забывал весело подбадривать ангел.
Антона тошнило, кончики пальцев онемели, но он шагал с упорством рвущегося в бой солдата. Как бы ему хотелось, чтобы Кузнечик сдался, не прошел бы испытание. Тогда ангел убедится, что это лупоглазое недоразумение недостойно даже слышать его голос, а не то что идти рядом. Но Кузнечик шел, сволочь такая, не отставал.
– Вот мы и на месте, – заявил ангел, перебравшись через поваленное дерево.
Впереди была поляна, окруженная буреломом. В центре стояли два высоких каменных столба, с металлическими прожилками, и между ними колыхалось прозрачное марево. Слышался тихий гул, словно от трансформаторной будки.
Антона прошиб холодный пот, голова кружилась, кожу покалывало. От внезапного озноба застучали зубы. Покосился на Кузнечика – того тоже трясло, но ублюдок улыбался! И где только силы нашел на улыбку? Вот же сучонок какой.
Ангел вскинул руки и повернулся на месте. Сказал громко, как отвязный экскурсовод:
– Вот такую вот фигню можно иной раз увидеть в обычном подмосковном лесу. Ничего так местечко, а? И кто бы мог подумать…
– Зачем мы здесь? – слабым, но не лишенным обожания голосом, спросил Кузнечик.
Антон взглянул на него как на полного дебила: неужели лысый лупоглаз еще не понял, что проходит проверку? Каждый шаг по мертвому лесу и эта странная поляна – испытание! И сейчас, несомненно, начнется самая важная часть.
– Все просто, – ответил ангел и указал пальцем на прозрачное марево. – Я хочу, чтобы вы, ребятки, прошли между этими столбами. Я, конечно же, не настаиваю, дело ваше, но если не пройдете, мы, к огромному моему сожалению, перестанем быть друзьями.
Антон не мог допустить, чтобы Кузнечик прошел первым, это было бы сродни поражению. Нет, нет и нет! Быстро протерев рукавом рубашки слезящиеся глаза, ринулся вперед. И плевать, что страх достиг пика! Плевать, что в кожу будто вонзились миллион иголок! Главная часть испытания будет пройдена с мужеством. Никто и никогда больше не назовет его трусом. Никто и никогда!
Он услышал голос ангела:
– И мой вам совет: после того, как сделаете первые шаги по мерцающей дороге, не оглядывайтесь!
Чертов Кузнечик почти бежал, еще немного, и обгонит! Антон стиснул зубы, зарычал как зверь, сделал последний рывок и буквально влетел в дрожащее марево. За мгновение до исчезновения испытал ни с чем не сравнимое ликование: «Я первый!
Первый!»
Когда Антон с Кузнечиком пропали, ангел какое-то время стоял, скрестив руки на груди. Перебравшись через бурелом, к нему приковылял одноглазый карлик.
– Что скажешь, крысеныш? – ангел потрепал его по голове, как собачонку. – Как я их, а?
Карлик пробормотал недовольно:
– Нуна ыа уить.
– Что же ты такой кровожадный-то? – возмутился ангел. – Все тебе убить кого-нибудь не терпится… Убить – это не интересно, совсем не интересно. Унылое ты существо, никакой в тебе фантазии, – легонько хлопнул ладонью карлика по макушке. – Как думаешь, кто-то из них дойдет до руин?
– Не.
– Поспорим? Если хотя бы один дойдет, я тебе глаз выколю, а ежели нет – с меня пачка сахара.
Карлик насупился, пробурчал что-то невразумительное. Ангел усмехнулся:
– Ладно уж, пойдем, а то я от усталости с ног валюсь. Денек сегодня был нелегкий.
* * *
Шок. Полнейший. Шок, в котором растворились все мысли до единой. Антон стоял разинув рот и тупо пялился на уходящую вдаль прямую мерцающую дорогу. Зажмурился, тряхнул головой, только собирался снова открыть глаза, но испугался: вдруг чертова галлюцинация не исчезнет? Но куда деваться, не стоять же так вечно – осторожно разлепил веки и едва не завыл от отчаяния.
– Что… это?! – услышал изумленный голос Кузнечика.
Антон тоже хотел бы знать, что это. А еще он не желал верить своим глазам. Мерцающая дорога и густая темнота, которая будто бы дышала. Куда делась поляна? Куда делся лес? Куда делся чертов ангел, будь он трижды проклят?! Антону казалось, что один бредовый, наполненный ложной эйфорией сон сменился другим, не менее бредовым кошмаром. Он чувствовал себя обманутым, преданным. Давешний восторг виделся теперь наркотическим одурением. Ангел? Какой, на хрен, ангел! Вообще непонятно, кто это был, возможно, гипнотизер. После того, как Антон подумал о гипнозе, мысли стали обретать хоть какое-то подобие порядка.
– Это все не по-настоящему, – неуверенно прошептал он и покосился на Кузнечика.
