Сразу две лампы, со звуком ружейных выстрелов, лопнули. Осколки посыпались на пол и на тела детей, а потом взорвались еще три люминесцентные трубки.
Максимка перестал дрожать, поднес ладонь к лицу, сдвинув брови, внимательно осмотрел пальцы. А затем захохотал – резко, нечеловечно, такие звуки могли бы издавать ржавые шестерни какого-то механизма. Очередная лампа лопнула над его головой, осыпав осколками, но он не обратил на это внимание, продолжая выхаркивать из глотки чудовищные звуки. Мальчик механически поворачивал голову то вправо, то влево, его глаза буквально вылезали из орбит.
– Хватит! – не выдержала Алина. Она изо всех сил прижимала к груди сандалию, чувствуя, что вот-вот шагнет в страну безумия. – Хвати-и-ит!
Жуткий хохот прекратился так же резко, как и начался. Мальчик поднялся, расправил плечи. Он глядел исподлобья, уголки губ были опущены. Сделал шаг, другой, развернулся и пошел к противоположной от входа в зал стене, обходя тела детей.
Ольга участливо посмотрела на Алину.
– Держись. Скоро все закончится.
«Нет, это только начало», – мысленно возразила Алина, глядя сквозь призму слез на фигурку в джинсовом комбинезоне и оранжевой бейсболке. Она ощутила такую духовную и физическую усталость, какую в жизни не испытывала.
Мальчик подошел к стене, приложил ладони к каменному блоку. По выщербленной поверхности камня тут же побежала рябь, раздался звук, будто кто-то сминал комок фольги.
Справа одновременно погасли сразу три ряда ламп, погрузив часть зала в трепещущий сумрак.
Блок под ладонями мальчика начал исчезать, камень будто таял, открывая вход в идеально круглый длинный тоннель, который мерцал так же, как мост через океан тьмы.
– Пойдем, – сказала Ольга, взяв Алину под локоть. – Это выход.
Почти не чувствуя ног, Алина сдвинулась с места. Пошатнулась. Сделала вдох и выдох. Предстояло пройти через весь зал, мимо лежащих на полу детей. И лучше не глядеть по сторонам. Дрожа от холода и переизбытка эмоций, она пошла вперед. Ольга следовала чуть позади.
Неожиданно погасли все лампы, в густой темноте выделялся лишь круглый вход в тоннель, а на его фоне – фигурка мальчика.
Когда свет загорелся снова, взгляд Алины наткнулся на лицо девочки – череп, обтянутый серой кожей, в седых волосах – пышный синий бант. Малышка была мертва, а вот другая девочка рядом еще шевелилась, ее рот то и дело открывался и закрывался, как у рыбки, вынутой из аквариума.
Алина прижала ладонь к своим губам, чтобы не дать стону вырваться, и стремительно пошла через зал, с каким-то диким остервенением перешагивая через детей. Она не сомневалась: эти несчастные теперь всю жизнь будут являться ей в кошмарах. Каждую ночь. Даже когда она надолго закроет глаза.
Тем временем мальчик зашел в тоннель, сделал несколько шагов, согнулся и дальше двигался уже с заметным усилием, будто пробивался сквозь невидимую прочную паутину. Он хрипел, рычал, как зверь, упираясь ногами и преодолевая метр за метром. Иногда принимался яростно размахивать руками, будто от чего-то отбиваясь. В такие моменты он выл и выкрикивал проклятья басовитым, мощным, совсем не детским голосом. Бейсболка слетела с головы, она закружилась, подхваченная призрачным вихрем.
Максимка оглянулся, и Алина увидела его лицо – пунцовое, искаженное злобой, крылья носа вздувались, как у загнанной лошади. Он сумел пройти еще пару метров, а потом неведомая сила оторвала его от пола, швырнула вправо, влево и отбросила назад. Несколько секунд мальчик лежал неподвижно, лишь скрюченные пальцы напряженно скребли по поверхности тоннеля, но затем он вскочил и рванул вперед как спринтер после сигнала «марш!».
– Город не хочет его отпускать, – мрачно констатировала Ольга. – Но он справится. Теперь – справится.
Алина, стоя у входа в тоннель, глядела, как чудовище в теле ее сына упрямо двигалось к свободе. «Это больше не Максимка, – шептал внутренний голос. – Его больше нет. Осталась лишь оболочка…» Сердце едва не разрывалось на части от этого подлого шепота.
Мальчик с дикой решительностью двигался вперед. Порой от чего-то уворачивался, наносил удары по невидимым целям. Когда его ноги опять оторвались от пола, он заорал во всю силу своих легких, закружился волчком, вырвался из призрачного захвата и побежал. Мощная сила сбила его с ног. Мальчик тряхнул головой и пополз.
Метр.
Еще метр.
Он пыхтел, взвизгивал. В каждом движении была паника.
В то мгновенье, когда на лице Ольги отразилась неуверенность, тоннель озарила вспышка.
Мальчик исчез.
Алина, стиснув в руке сандалию, часто заморгала, а Ольга облегченно выдохнула:
– Получилось! Справился! Фу-х, меня едва удар не хватил, – она уставилась на свою трясущуюся ладонь. – Все было не напрасно… Не напрасно, – откинула голову, устремив взгляд к потолку, и звонко закричала: – Не-нап-рас-но!
Она схватила Алину за руку, потянула за собой в тоннель.
– Теперь наш черед.
* * *
Алина послушно шла за Ольгой, не ощущая никаких невидимых преград и воздействий неведомой силы. Миновали лежащую на полу бейсболку, а через несколько десятков метров тоннель просто исчез. Алине понадобилось время, чтобы сообразить: это больше не мир руин. Переход из иной реальности оказался неожиданно обыденным, словно шаг через порог из одной комнаты в другую.
Вокруг шумел лес, кроны сосен гнулись, по небу стремительно двигались тучи. Солнечное утро, сулившее ясный день, оказалось лживым.
Сильный порыв ветра ударил Алине в лицо. Она выставила перед собой руку, защищаясь. Справа небо озарила вспышка молнии, раздался рокот грома.
Ольга первая заметила лежащего в траве Максимку – подбежала, опустилась перед ним на колени. Ее экзотическая прическа растрепалась, старинная брошь запуталась в волосах.
Алине с порывом ветра в глаза попал сор. Она проморгалась, сунула за пояс сандалию, после чего бросилась к сыну.
Максимка лежал, раскинув руки. Дышал ровно, его лицо было безмятежным, как у всякого нормального спящего ребенка. Алина коснулась щеки мальчика. Ей хотелось схватить его в охапку, прижать к себе, но в сознании еще не померк образ злобной, нечеловеческой гримасы, которую она видела на лице сына в круглом зале подземного храма. Это удержало от немедленных объятий.
Полыхнула молния. Над лесом, заглушив шум ветра, прокатился громовой рокот.
Максимка открыл глаза и сразу же зевнул. Вид у него был сонный. Взгляд Алины судорожно метался по его лицу, пытаясь отыскать подтверждение одержимости. И не находил.
Ольга прошептала с улыбкой:
– Все хорошо. Теперь все будет хорошо. – Она подняла лицо к небу, зажмурилась. Ее черные блестящие волосы взметались под порывами ветра.
Максимка уселся на траве, протер кулачками глаза, а потом заметил Алину и кинулся к ней в объятия.
